Законы выживания (СИ)

В круглом мраморном зале-амфитеатре собралось две дюжины человек, плюс участники экспериментов и группы ученых, волшебников, возглавляемых доктором Муром. Торн не видел первых опытов, его готовили к собственному испытанию, которое проходило последним. И спустя неполный час настал черед юноши. Волнительная это была минута. Плевать было на зрителей, на ученых. Все внимание Торна было приковано к каменной тумбе, стоявшей в середине сложной, восьмилучевой пиктограммы. Его последний шанс. Торн прошел к центру комнаты. На тумбе лежало черное, ничего не отражающее зеркало, а над ним, на пьедестале, лежала Сфера рассвета — неровный, продолговатый камень ярко-синего цвета. Торн, следуя инструкции Мура, погрузил культю в «зеркало». Конечность охватила черная гладкая субстанция, отдаленно похожая на амальгаму. Юношу что-то схватило за руку, он дернулся, но Мур, холодным голосом сказал, что все идет по плану, не стоит беспокоится. В зале начал нарастать гул, ученые засуетились, но Торн никак на это не отреагировал, все его внимание поглотила Сфера рассвета. Камень вибрировал, двоился, менял форму. Что-то тянуло за руку. Страх такой силы, что не было возможности вздохнуть, завладел разумом юноши. Сознание на мгновение погасло, чтобы тут же расцвести красным и черным. Лабиринт страшных механизмов: шестеренки, пилы, прессы, крюки. Гул, скрежет, сквозь которые прорываются крики отчаянья. Стены и пол покрыты ржавчиной и кровью. По коридорам бродят уродливые создания, вместо конечностей у них были металлические протезы, похожие на клинки. Ни крыши, ни потолка у кошмарного лабиринта не было, и вдалеке, сквозь розовую хмарь, Торн увидел исполинскую воронку непроглядной тьмы, внутри метались красные молнии. Ужас окружающего померк перед этим зрелищем. То была сдерживаемая сила, наполненная яростью, способная разрушать миры. Перед лицом Торна появилась уродливая, кривая голова, покрытая, плохо зашитыми швами. Ни глаз, ни носа, ни ушей у существа не было. Оно попыталось открыть рот, серая кожа натянулась и начала рваться, обнажая гниющую плоть. Вспышка боли, и видение стало меркнуть. Ослепительно белая пелена, сквозь которую пытались прорваться чьи-то руки — последнее, что увидел Торн, перед тем, как потерять сознание.

Отъехав от гарнизона километров пятнадцать, их небольшой отряд встал на перепутье трех дорог. Потянулись утомительные минуты ожидания. Через полтора часа на дороге появился одинокий всадник. Не только Торн, но и все присутствующие сразу же поняли — все пошло не по плану. Син поскакал навстречу, коротко дав приказ ждать.

Всадник, что-то горячо рассказывал лейтенанту, активно жестикулируя и, постоянно указывая в сторону, откуда приехал.

Беседа длилась не больше минуты. Син развернулся в седле, махнул своему отряду и рысью, быстро переходящей в галоп, помчался на юг, туда, откуда появился незнакомый всадник, который, вопреки ожиданиям Торна, поскакал в другую сторону. Но думать об этом не было времени, нужно было догонять лейтенанта.

Заскучавший за несколько дней полного бездействия, отряд, охватило азартное возбуждение. Торн почувствовал покалывание в правой руке, а на границе сознания послышался едва различимый шепот. «Никогда я к этому не привыкну», — с отвращением подумал юноша.

Первый раз, такая мысль пришла к нему на третий день после эксперимента. Торн лежал на койке и рассматривал свою новую руку. Черно-серая, ороговевшая кожа, которая расползлась по здоровой части руки, до локтя. Длинные, тонкие пальцы имели по четыре сустава, последний, у ногтя был рудиментирован. Торн повернул руку. На внутренней стороне ладони разместились семь маленьких отверстий, похожих на жабры. Юноша сжал кисть, кожа с противным скрипом натянулась. «Никогда я к этому не привыкну», — подумал он тогда. Невольно вспомнилось лицо той девушки — Лилии, когда его на носилках потащили из того зала. Торн на мгновение пришел в сознание и увидел ее глаза, полные ужаса и отчаянья. Тогда он не понял причину такой реакции. Сейчас… Юноша устало откинулся на подушку, он даже подумать боялся, насколько случившиеся отдалило его от Аделы.

Но делать нечего. Мур сказал, что технологии далеки от совершенства, но в скором времени он все поправит, и Торн получит нормальную руку. Когда это случится, доктор не сказал, а потому, на пятый день после эксперимента, юноша принял решение — начать тренировки, чтобы быстрее вернуть себе былую форму. Уродливую руку он облачил в черную перчатку и приступил к каждодневным изнуряющим занятиям.

Мур одобрил идею пациента и выделил ему для тренировок просторный зал, периодически навещая юношу, для снятия каких-то, только доктору известных, показаний.