Законы выживания (СИ)

Дела у солдат-путешественников с самого начала шли не очень хорошо. В первый день преодолели вдвое меньше намеченного. Укрытия найти не удалось и пришлось пережидать день под палящим солнцем, накрывшись одеждой, а ночью мерзнуть на, быстро отдающем тепло, песке, так как костер было разводить не из чего. Второй день прошел не лучше, к вечеру закончились запасы еды и воды. Правда удалось найти хворост в высохшем оазисе и развести огонь. Утром третьего дня Риону стало хуже, поднялась температура, появился озноб, слабость. Лекс не рискнул совершать переход в утреннее время, боясь не найти укрытие под палящим полуденным солнцем, граф в своем текущем состояние подобного бы не вынес. А здесь был большой булыжник, дающий тень. Поздно вечером прошли километра три, обнаружили укрытие — очередной камень, но на этот раз с небольшим углублением-пещеркой внутри, и решили не испытывать судьбу, остаться на ночлег тут, тем более Риону становилось все хуже.

— Дружище, — шептал он в горячке. — Дай попить. Не могу.

— Я уже говорил, — хрипло отвечал Лекс, роясь в своем рюкзаке. — Ничего не осталось.

— Да ладно тебе. Один глоток.

Алхимик не отвечал.

— Мне же плохо, черт возьми! Я знаю у тебя осталось.

Лекс подошел к раненому, мрачно посмотрел на него, потрогал лоб, вздохнул и снова отошел к рюкзаку. Вернулся с половинкой подсохшего яблока.

— Ешь не спеша, жуй как следует, — алхимик кормил Риона маленькими кусочками.

Граф ел, словно маленький, вглядывался в молодое лицо напарника и удивлялся, как оно изменилось: похудело, осунулось, глаза впали и как будто поблекли, губы высохли и потрескались. Некогда привлекательное лицо превратилось в выцветшую картину. Рион хотел что-то сказать, но вдруг горло что-то перехватило и спазмы, со страшной болью, стали выталкивать скудный ужин наружу. Графа вырвало.

Лекс устало протер лицо, зажмурился и, выдохнув, стал снимать бинты, чтобы проверить рану.

— Послушай, вдруг настойчиво заговорил Рион, пристально глядя в глаза напарнику. — Брось это, мы оба знаем, к чему все идет. Это сепсис, даже, если я каким-то чудом доберусь до Альдира, мне конец, не раньше, так позже.

— Это не сепсис, — спокойно ответил алхимик, не отрываясь от перевязки. — Абсцесс. На окраине пустыни растут паремии — такие плоские кактусы, в их соке содержится вещество способное остановить воспаление.

— Проклятье, — процедил граф. — Думаешь, мне легче будет подыхать, зная, что тяну тебя за собой?! Ты мне ничем не обязан и так сделал много. Кактусы, демон побери, не забывай — ты синий алхимик, что ты можешь? Уходи без меня.

— Я помню о цвете своего знака, — огрызнулся Лекс. — И прекрасно понимаю, что ничего тебе не должен, — алхимик резко поднялся и хмуро посмотрел на Риона. — Поверь мне, если ситуация покажется мне безнадежной, ты проснёшься, а меня рядом не будет.

Большую часть следующего дня провели в пещере. Выдвинулись опять поздним вечером, когда Риону стало получше. Через два километра им снова попался булыжник, на этот раз, даже два. Лекс надеялся, что большое количество камней говорит о том, что пустыня заканчивается, но уверенности в этом не было. Между валунами образовалась ложбинка, там и устроили лагерь. К тому же вокруг можно было набрать хвороста.

На следующий день, Лекс решил рискнуть и отправиться в путь ранним утром. Состояние Риона говорило о том, что времени у них больше нет.

Но и тут путникам не повезло. Отойдя от лагеря примерно километр, они попали на ферму муравьиных львов. Это крупные, до двух метров в длину, насекомые, покрытые рыжей, жесткой щетиной. Непропорционально большое круглое брюшко существ выделяло вязкий фермент, с его помощью хищник устраивал гнездо, превращая землю вокруг себя в зыбучие пески. Радиус такой ловушки мог достигать трех-четырех метров, а, если учесть, что, как правило, насекомые селились группами, то опасные участки разрастались до трехсот метров в диаметре. Жертва попадала в ловушку, тонула в песке, а дальше, неповоротливый и медлительный муравьиный лев, поглощал тело добычи, раскусывая то, что не помещалось в желудок, мощными жвалами. Насекомые эти отличаются невероятным метаболизмом, они месяцами могут обходиться без еды и воды, а их жизненный цикл длится несколько лет.

В общем, Лекс угодил левой ногой в гнездо льва, Рион попытался помочь ему выбраться, неудачно оступился и сам свалился в ловушку. Потребовалось много времени, чтобы граф, с помощью Лекса, смог принять вертикальное положение, к тому моменту его затянуло уже по пояс. Алхимику же полностью затянуло ногу, он полусидел-полулежал, стараясь не шевелиться, потому что каждое движение, погружало его тело все глубже.

Так они и просидели под еще не жарким, но уже утомительным утреннем солнцем, полчаса. Лекс впал в прострацию, как будто всматриваясь вдаль. Рион уже какое-то время приметил странности за алхимиком, тот иногда шептался сам с собой, отмахивался от чего-то, затравленно осматривался. Особого значения, правда, граф этому не предавал, потому что сам, большую часть времени, был не в ясном сознании.