Законы выживания

Ночью привиделся кошмар. Будто она поздним вечером возвращается домой, заходит в подъезд и вдруг слышит звук приближающихся с верхнего этажа шагов. Зловещий звук, не предвещающий ничего позитивного. Леночка пытается открыть дверь, но ключ заедает в замке и не хочет поворачиваться. А шаги все ближе и ближе… Вот уже совсем рядом. Появляется черная тень на стене, ключ ломается, и в этот момент кто-то хватает бедную Леночку за горло…

Она проснулась, дрожа от страха. И до пяти утра не могла уснуть.

С маршруткой тоже не повезло, села только в третью. Вернее, не села, а втиснулась, оказавшись зажатой между двумя амбалистыми дядечками пролетарской наружности. Все трое, пригнувшись, стояли в проходе. Свободных сидячих мест не было. Выпрямиться не позволял низкий потолок.

Водитель — молодой туркмен или таджик, судя по манере езды, гастарбайтер, заботливо, без тени иронии поинтересовался у стоящей троицы:

— Не дует, подлюки?

Пролетарии переглянулись, одновременно побагровели от праведного гнева, после чего тот, что стоял ближе к дверям, вполне предсказуемо ответил:

— Ты чё гонишь, черножопый?! Сам ты подлюка нерусская!

— Мало вас скинхеды топчут, — добавил второй, отодвигая с дороги первого. — Ну-ка, Димон, подвинься, я ему объясню, кто тут подлюка!

Разгневанных пролетариев поддержала злобствующая интеллигенция. Еще бы! Скоро русскому человеку прохода не будет от иноземцев. Совсем поляны не секут: мало того что живут нелегально, работают подпольно, не платя налогов, так еще и коренное население унижают. Какая уж тут дружба народов, толерантность и политкорректность. По ушам собаке!

В ухо подлец и получил. Рабоче-крестьянским кулаком-кувалдой и, конечно же, огорчился. Вильнул от расстройства рулем вправо.

А скорость у маршрутки немалая. Какой гастарбайтер не любит быстрой езды? У них план, план… На дорожке утренний гололед, хоть коньки надевай. Закрутило маршрутку, завертело в зимнем вальсе. Вместе с орущими матом пассажирами. Таджик в руль вцепился, словно утопающий в спасательный круг, тоже что-то орет по-своему, по-таджикски, выровнять курс пытается.

Да куда там! Хорошо, на встречную не вынесло, иначе жди беды-катастрофы с убитыми и ранеными. После двух «двойных тулупов» врезались в бордюр и застряли в сугробе, благо обочину никто не чистил. Когда мотор заглох, народ, потирая ушибы и дружно оскорбляя водителя последними словами, выбрался из салона. Тот предъявил справедливые претензии пролетарию:

— Ты што тываришь?!! Зачем биёшь?

— Сейчас еще добавлю! Ты кого подлюкой назвал, насекомое?! Я те сейчас испорчу мимику лица! Руль на башку надену!

Могучий трудящийся схватил щуплого таджика за отвороты куртки и оторвал от земли.

— Никого я не обизивал, — оправдывался тот, дрыгая ногами, — хотель люк закырыть, штоб не дуло… Люк, люк…

Он показан на крышу маршрутки, оборудованную вентиляционным люком.

От жесткой расправы гастарбайтера спасла дама, выбравшаяся из машины последней.

— Молодой человек, водитель спрашивал, не дует ли вам под люком. Оставьте его в покое. Чуть из-за вас не убились.

— Да, да! — закивал головой таджик. — Под люки, под люки…

— По-русски научись говорить, прежде чем за баранку сесть, урюк.

Леночка окончание разборки не видела. Не до того. Надо бежать на ближайшую остановку и садиться в другое такси. А попробуй теперь сядь. Все машины уже полными приходят, а разгружаются только у метро. И на пятнадцать рублей попадешь, а денег в обрез, родители только через неделю переведут. Да, действительно неважнецки день начинается. Вот тебе и суеверие…

Леночка училась на третьем курсе морского технического университета, в бюджетной группе, на экономическом факультете. В Питер приехала из райцентра Новгородской области. Отец, державший на родине небольшую сеть продовольственных лавочек, мог оплачивать единственной дочери съемное жилье. Подвернулся неплохой вариант — однокомнатная квартира с мебелью по очень гуманной цене. Обычно за такие деньги даже комнату в коммуналке не снять. Правда, был один минус — дом стоял на другом конце города, до университета приходилось добираться больше часа на перекладных и метро.

Но Леночка не боялась трудностей. Она вообще была человеком положительным со всех точек зрения, воспитанным в провинциальной чистоте и строгости. Училась прилежно, без «хвостов». По ночным клубам и дискотекам с подругами не болталась, коктейли не пьянствовала, табак и анашу не курила, мяса почти не ела и молодых оболтусов на квартиру не водила.

Но, по правде говоря, особо гулять было не на что. Стипендии не хватало даже на проездной, спасибо, родители переводили раз в месяц на сберкнижку прожиточный минимум. Во время предвыборных кампаний Леночка подрабатывала раздачей рекламных буклетов и листовок. Шестьдесят рэ в час. (Особенно хорошо листовки брали водители — ими удобно протирать запотевшие стекла, но это к истории отношения не имеет.) На каникулах торговала у отца в одной из лавок.

В общем, довольно типичная студенческая ситуация.

Сегодня был семинар — опаздывать никак нельзя.