Закопайте Эльминстера поглубже (ЛП)

— Мы можем отбросить любые подозрения касательно боевого мага Трейсгара, — твёрдо провозгласил Ганрахаст, — и оставить его в покое, чтобы он мог действовать без помех.

Глатра подалась вперёд, чтобы взглянуть на него, и нахмурилась.

— Почему?

— Я посоветовался с Вангердагастом — или тем, что от него осталось — и в этом мы достигли согласия, — резко ответил королевский маг. — Больше ни о чём не спрашивайте.

Вокруг всего стола взлетели вверх брови, но Глатра просто запрокинула голову и спросила в потолок:

— Наступит ли однажды день, когда кто–нибудь ещё кроме бывшего королевского мага — который сполна заслужил свою очень сомнительную репутацию — будет принимать решения за Лесное Королевство?

— Вангердагаст поклялся посвятить свою жизнь служению Кормиру, и он по–прежнему охраняет Кормир. Руководствуясь мудростью и опытом, с которыми мы не можем тягаться, — тихо ответил Ганрахаст. — В этом отношении ещё какое–то время я намерен ему доверять.

— Какое?

— Посмотрим.

* * *

Погреб начинал напоминать тюремную камеру. Мэншун расхаживал по нему, лелея тёмные мысли.

Он вернулся в тело Сронтера, который питал склонность к подобным мрачным раздумьям — но заполняющее Мэншуна беспокойство принадлежало ему самому.

Он не мог отыскать ни следа Мрелдрейка или Тарграэль — или Талан!

Посмеет ли он проникнуть обратно в разум младшего сенешаля Корлета Фентабля, используя одного из своих кучеров, которые каждый день привозили во дворец продукты, чтобы достичь Фентабля? И узнать с его помощью текущие мысли Короны?

Или настало время залечь на дно, вообще не приближаясь ко дворцу? Он мог вместо этого заново оценить боевых магов и присмотреться к тем, которых сможет изолировать и уничтожить или разрушить их репутацию с помощью скандала — обманом или провокацией.

Ничего не делать и позволить другим захватить власть шло вразрез с его желаниями — даже необходимость вернуть созерцателей в укрытие в погребе его разозлила — но, возможно, на следующие несколько месяцев это был наилучший курс действий. Он мог использовать Дардулкина, чтобы сохранять присмотр за некоторыми амбициозными дворянами…

С мрачным чувством Мэншун кивнул.

Он снова поддался жажде напрямую участвовать в происходящем, и результаты были катастрофическими.

Два созерцателя мертвы, взамен — ничего, и он едва не выдал своё присутствие. Во всяком случае, подозрений может оказаться достаточно, чтобы боевые маги стали его выслеживать.

Нет, лучше всего было на какое–то время затаиться и держать созерцателей в укрытии.

Мэншун мог действовать через Дардулкина — в конце концов, он сумел уничтожить всех, кто видел его тиранов — и использовать нескольких менее влиятельных марионеток, слуг и грузчиков, чтобы попытаться узнать, кто ещё из кормирских дворян, кроме Марлина Грозозмея, управляет призраками синего пламени.

Эта скрытность поможет ему держаться в том числе и вне поля зрения Эльминстера. Он дождётся, пока Мудрец Долины Теней не выдаст себя, а затем атакует и снова уничтожит Эльминстера.

— И на этот раз я закопаю его поглубже, — яростно сказал он погребу. Прозвенел колокольчик лавки, и он поднялся по ступеням. — И буду продолжать, пока он не умрёт навсегда.

* * *

— Ну? — фыркнул Марлин Грозозмей. Наступило утро, и лесничие не заставят себя ждать. Его телохранители должны были справиться с этим намного быстрее.

— Сделано, милорд, — раздался сухой, почти грубый ответ. — Егерь и шестеро стражей охотничьего домика мертвы.

— Заверните тела в самое старое полотно из того, что есть на чердаке, и отнесите их медвежьей берлоге у Чёрной скалы, прямо к камням у её подножия, чтобы медведи сожрали их. Не позволяйте себя заметить, не оставляйте кровавый след. Галхант останется здесь со мной.

— Как прикажете, — почти дерзко ответил мужчина, и ушёл.

Раздражённо помотав головой, Марлин пошёл в другую сторону, к открытым и ждущим дверям охотничьего дома Виндстагов — его дома, по крайней мере на несколько ночей.

Виндстаг найдёт другого егеря, а сторожить дом смогут любые громилы с оружием. В конце концов, дом Виндстагов не испытывал недостачи в монетах.

Галханту по крайней мере хватило ума зажечь дрова, что были оставлены в очаге, чтобы прогнать холод.

С удовлетворённым вздохом Грозозмей опустился в большое кресло прямо перед очагом и сбросил с себя сапоги, чтобы согреть свои холодные и ноющие ступни. Он всегда хотел заполучить это конкретное кресло себе.

Он благодарно кивнул Галханту, когда наёмник поднялся от очага.

— Как раз собирался набрать ещё дровишек, милорд, прежде чем явятся назойливые лесничие и захотят узнать, кому принадлежат все эти незнакомые лица.

Грозозмей удовлетворённо кивнул. Сарай был примерно в десяти шагах; Галхант почти сразу же вернётся и сможет приготовить завтрак. От одной этой мысли его живот громко забурчал.

Он услышал, как хихикнул на это наёмник, покидая дом. За Галхантом слабо скрипнула дверь.

Следующее, что он понял — в огонь что–то швырнули, полетели искры. Что–то круглое, издающее злобное шипение. Что–то, смердящее… горелыми волосами?