Закопайте Эльминстера поглубже (ЛП)

— И скорее всего, — мрачно заметил Арклет, когда их экипаж свернул за угол, — это будут неприятности со стороны Сембии, или что–то особенно жестокое, глупое и своевольное от одного из старших домов. Моя мать горячо с этим спорит, но это правда. Это поймёт любой, кто потрудится задуматься на подобную тему.

Он вздохнул.

— Мне интересно, кто станет следующим камнеголовым идиотом, который поставит под угрозу всё королевство?

— Арклет Делькасл! — выкрикнул кто–то, как будто в ответ — и к притормозившей повозке из темноты бросились люди.

Арклет схватился за меч, и Рун, чьё сердце неожиданно затрепетало, занесла за ухо один из своих ножей, готовясь его метнуть.

Но человек, который шагнул к карете, чтобы постучать в закрытое окно, лучезарно улыбался и был знаком Арклету.

— Здравствуйте, лорд! — были его первые слова, когда Арклет открыл окно. — Я — мы — служим лорду Элберту Олдбрайдлу, который поручил нам пригласить вас на званый ужин завтра, в доме лорда Арканона Наландера.

— Это открытое приглашение, Кларн? — мягко спросил Арклет.

— Нет, — прозвучал ответ.

— Не трудитесь приводить вашу любовницу, — холодно добавил Кларн, бросив взгляд на Амарун.

Арклет кивнул, наёмник Олдбрайдла спрыгнул с подножки, и карета снова пришла в движение.

— А это что ещё было? — спросила Амарун.

— Приглашение присоединиться к заговору лорда Наландера с целью посадить кого–то — скорее всего, его самого, его сына Аркельда или, возможно, того, кого выбрали его сембийские союзники — на Драконий Трон после того, как молодые глупцы вроде меня рискнут шеями, уничтожая дом Обарскиров, — мрачно ответил Арклет. — Идея сбежать в лес со Шторм и Эльминстером и задержаться там начинает казаться мне всё привлекательнее и привлекательнее.

— Что случится, если ты не придёшь? — тихо спросила Амарун.

— Они решат, что я враг, и поведут себя соответствующе, — спокойно ответил Арклет. — Видишь? В конце концов, не так уж мы и отличаемся от простолюдинов.

Амарун покачала головой и прошептала:

— Ты понятия не имеешь, каковы простолюдины на самом деле, не так ли?

Арклет нахмурился.

— Госпожа, — резко сказал он, — я изо всех сил пытался идти по жизни с открытыми глазами, видеть сквозь маски, которые надевают люди, встречаясь с окружающим миром, и подмечая подробности множества жизней, профессий и обычаев, чтобы…

— О, я не говорю, что вы видели только жизнь и дела дворян, милорд, — честно сказала ему Амарун. — И это одна из причин, по которой… по которой я люблю тебя. Я… я…

Она обхватила его руками, потянула его в к себе в объятия и прошептала:

— Что ты собираешься делать? Если не эта партия заговорщиков, то какая?

— Никакая, — отрезал Арклет. — У нас есть собственная партия — ты, я, госпожа Шторм, Мирт, твой пра–прадед. Плюс, наверное, призрак принцессы Алусейр, когда мы отправимся во дворец.

— Так мы повернём повозку и направимся в гостиницу, где расположился лорд Хелдерстоун?

— Утром, — сказал ей Арклет, на лице которого проступила улыбка. — Этой ночью, госпожа Рун, ты принадлежишь мне.

* * *

— Уже несколько дней нет никаких признаков юного лорда Грозозмея или его пылающих убийц, — произнёс Эльминстер. — Интересно, кто до него добрался?

— Думаешь, он мёртв? — вместо ответа спросила Шторм.

Этим утром они со Шторм шагали по просторной, залитой светом ламп улице с благородными особняками, не демонстрируя Сюзейлу своё настоящее обличье.

Эксцентричная старая леди Дарлетра Грейтгонт была известна как коллекционер диковинок, любительница пеших прогулок и охотница. Также она всегда требовала защиты боевых магов, когда находилась в «безбожном, опасном, почти–таком–же–скверном–как–Западные–Врата» Сюзейле. В виде одинокого мага в качестве её постоянного эскорта. Симпатичного молодого мужчины, разумеется.

Боевой маг Релдик Эпплкраун был далеко не самым красивым из боевых магов во дворце и уж точно не самым могущественным. Но он, в отличии от своих коллег, с готовностью согласился выполнить это задание.

Разумеется, леди Грейтгонт не ожидала, что эскорт посетит её спальню — на самом деле, она стала бы громко возмущаться и оскорбилась бы до глубины души при малейшем намёке на подобное «отвратительно прямолинейное» поведение. Просто она любила гулять пешком. И гулять, и гулять, и гулять. Неважно, какими зловонными, многолюдными, пыльными или сырыми были улицы Сюзейла — когда она отправлялась в путь, она хотела пройти их все. Ровным шагом, который не оставлял места для промедления или покупок, но никогда не приближался к такому, какой можно было бы назвать «оживлённым».

Волшебники редко любили ходьбу ради ходьбы, и очень часто замечали, что от твёрдых, очень твёрдых камней сюзейльских мостовых у них начинают болеть ноги. Начинают болеть очень быстро и сильно.

Поэтому не было никакого соперничества за право сопровождать госпожу Грейтгонт, и Эпплкраун провёл на ногах долгий, болезненный день — предыдущие восемь или девять дней были такими же — тщательно исследуя Сюзейл на предмет булыжника в мостовой, на который ещё не ступали элегантные босоножки леди Грейтгонт.