Закопайте Эльминстера поглубже (ЛП)

Шторм надеялась, что дверь, которую она выбрала, чтобы обойти стражников и достичь Длинного коридора незамеченной, ведёт в пустую комнату.

Она и её пыхтящая тень достигли двери, которая, как она знала, ведёт в должностную палату боевых магов, как раз вовремя, чтобы услышать слабый звон цепей.

Без колебаний она прижалась ухом к двери.

— Никакого оружия они не нашли, — пробормотал гнусавый молодой голос, — но я прервал их обыск, разве нет? А значит, будет разумно обыскать эту нарушительницу самому, прежде чем я разбужу её. Интересно, как это расстёгивается?

Шторм обернулась, встретила вопросительный взгляд Мирта, отошла обратно, где смогла прошептать ему на ухо:

— Обойди по коридору эту комнату и очень громко распахни её дальнюю дверь. Оставайся за дверью на случай если он использует заклинание.

Мирт ухмыльнулся, кивнул и бросился выполнять.

Как только она услышала грохот дальней двери, Шторм открыла дверь перед собой и бросилась сзади на шею молодого волшебника.

Он услышал её и начал поворачиваться…

Но оказалось слишком поздно.

Он отправился на пол, лишившись чувств. Из его ладони со звоном выпали ключи.

Шторм закрыла дверь, через которую вошла, затем подошла к другой двери и выглянула наружу. Никаких следов Мирта не было. Бросив взгляд в обе стороны пустынного прохода, она нахмурилась, пожала плечами и закрыла дверь.

У бесчувственного мага на поясе был жезл, тонкий кошелёк для монет, и нож — такой тупой и маленький, что его можно было использовать разве что для намазывания на хлеб масла или варенья. Она взяла жезл, узнав изображённые на его концах символы; этот символ дарует мёртвый сон, а тот — пробуждение.

Она коснулась Амарун «тем» концом, затем стащила с пальца волшебника одинокое кольцо. Судя по виду, это было одно из тех чароотражающих колец, что создала Каледней и иногда дарила их некоторым арфистам.

Надев кольцо, Шторм подхватила ключи и освободила Амарун. Лодыжки в кандалах, запястья скованы цепью за спиной, ошейник прикреплён к стене достаточно короткой цепочкой, чтобы вынудить пленницу стоять — иначе она бы задохнулись. Подобные оковы могли оказаться полезными позже, но Шторм некуда было их спрятать, поэтому она их оставила.

— Ш-шторм? — тихо спросила Рун, оглядываясь вокруг и потирая горло. — Что со мной случилось? Мгновение назад я бежала, начала уставать, и тут…

— Этот милый молодой волшебник наложил на тебя сонные чары, — сказала ей Шторм. — А это значит, что прошло достаточно времени — учитывая, что в том направлении никакого особого шума я не слышала — чтобы Арклет покинул дворец, не подняв беспорядков или тревоги, и оказался в городе.

— К чему ты ведёшь?

— Нет смысла гнаться за ним. Позже мы попробуем найти его в особняке Делькаслов, но прямо сейчас я голодна, и судя по урчанию твоих внутренностей — ты тоже. Так что сначала кухни. Потом нам лучше немного побеседовать с леди Глатрой, если не хотим, чтобы боевые маги гонялись за нами всякий раз, как мы сворачиваем за угол в этом дворце.

Рун открыла рот, чтобы запротестовать, затем вздохнула и снова закрыла. Она и в самом деле была голодна. И устала.

В очередной раз самым разумным, что могла сделать Амарун Белая Волна, было сдаться.

* * *

Хвала богам, госпожа Саммартаэль ушла, не осмелившись нырнуть в сумрак задней комнаты Сронтера — а тем более во тьму его погреба.

Алхимик вернулся к работе в своей лавке, дав Краунруду несколько глотков вина с чем–то безвредным, что заставило его заснуть. Мэншун, в одиночестве сидевший в лучшем кресле алхимика — которое оставляло сомнения во вкусе Сронтера касательно мебели — чувствовал себя намного лучше.

Просто в будущем ему следует помнить, что даже у него есть пределы. Не более двух разумов одновременно, и лишь один — если он силён и враждебен.

Пока он боролся за то, чтобы оставаться в сознании, прорицательные сферы все взорвались или угасли, погрузив погреб в полную темноту.

Свет Мэншуну не требовался, и он не стал его искать. Вместо этого он сотворил заклинание, чтобы достичь разума боевого мага Рорскрина Мрелдрейка.

И ждал во тьме, очень долго ждал, пока удивление сменялось раздражением, затем гневом… а затем признанием.

Его заклинание потерпело неудачу.

Мрелдрейк был хорошо защищён, мёртв, либо только что открытые пределы возможностей Мэншуна были сильнее, чем он думал.

Мэншун снова сотворил заклинание, в этот раз — разыскивая разум леди старшего рыцаря Тарграэль.

И снова, спустя долгое время, вынужден был признать неудачу.

Будущий император или нет, ограничения у него имелись. А это означало, что он должен действовать соответственно.

Настало время думать как смертный, живой человек. Осторожный, готовый к битве, за которым охотятся внимательные враги.

Созерцателей лучше рассредоточить. Один тиран смерти и мелкий созерцатель будут спрятаны — по отдельности — во дворце, другая пара — в кладовой Сронтера, остальные — в другом месте, в более неприступной крепости, чем эта лавка…