Закопанные

Сава подполз ближе, с ужасом глядя на кусок губы, свисающий рваным лоскутом. В левой щеке зияла дырка, сквозь которую поблескивали зубы.

Луч медленно пополз вниз, освещая обнаженное тело. На шее краснел распухший укус, одна залитая кровью грудь была без соска. Живот, бедра, плечи – все покрыто кровоточащими ссадинами.

– Не смотрите вы, пожалуйста, – продолжала женщина, неотрывно глядя в одну точку. – Свысока. А по небу прокатите нас…

– Не надо, – попросил Сава.

– Прокатите нас, – повторила женщина, будто не слыша зэка. – Облака.

Нащупав одеяло, Сава трясущимися руками укрыл несчастную.

«Прости. Но это единственное, что я могу сделать», – подумал он в смятении.

– Облака, – снова произнесла женщина. – Зэня?

– Все… – Сава почувствовал, как его глаза повлажнели от слез. – Все будет хорошо. Мне очень жаль.

– Домой, – очень тихо произнесла женщина. – Зэня, домой.

– Конечно. Домой.

Сава беззвучно плакал. Укрыв ее одеялом, он машинально гладил ноги женщины.

– Облака… белогривые…

– Не надо, – взмолился он. – А то они снова проснутся.

– Без оглядки, – устало произнесла женщина и вдруг тихо засмеялась. – Скоро домой. Да?

– Да, – выдавил из себя Сава.

Помедлив, он пополз к Ходже и осторожно потряс его за плечо. Зэк что-то пробубнил, натянув одеяло на голову.

– Ходжа… проснись, – проговорил Сава. Ходжа вытянулся, затем, не снимая одеяла с головы, проскрежетал:

– Какого рожна, Сава? В глаз хочешь?

– Ходжа…

– Мало тебе Зажим вхерачил? Так я добавлю.

– Ходжа, пожалуйста…

Уголовник сбросил с себя одеяло и резко поднялся, взъерошенный и разозленный.

– Че надо, валенок? – прошипел он.

– Ходжа, он чуть не убил ее.

– Кто? – раздраженно спросил зэк. – Кого убил, придурок?

– Нос. Нос искалечил женщину. Она вся в крови.

Ходжа издал сиплый звук сдувшейся камеры.

– Да хер с ней. Тебе что, под венец с ней идти?

Сава облизал пересохшие губы.

– На него нужно одеть наручники. Он ненормальный. Ходжа, он опасен!

Сава старался говорить как можно убедительнее, но, судя по реакции Ходжи, не очень-то у него это получалось.

– Отвали, Сава, – зевнув, проговорил Ходжа. – Утром разберемся.

– Ход… Ходжа, ннн… нет, – испуганно забормотал Сава. От страха он начал заикаться. – Послушай… Парни говорили, что этот Нос непростой тип. Это он с виду спокойный. Помнишь, как он на тебя в автозаке напал? И еще. Он единственный, кто был в наручниках. Это…

Зэк понизил голос:

– Говорят, он кого-то съел. Сожрал, как зверь. Поэтому ему и зубы повышибали, пока его к нам этапировали. Повышибали, да не все… Ходжа, он людоед!

– Ложись спать, – сонно отозвался Ходжа. – Или я сам тебе повышибаю…

– Ходжа! Ходжа! – позвал Сава, но зэк снова укрылся одеялом и больше не отвечал.

Сава вполголоса выругался.

Несколько минут он просидел в полном молчании, осмысливая ситуацию.

Женщина тоже притихла.

«Наверное, она уснула», – подумал Сава, одновременно признавая нелепость и идиотизм этой мысли. Потерять сознание при таких ранах – можно. Но никак не уснуть.

«Я просто боюсь проверить, как она. Боюсь еще раз увидеть ее».

Нет, она не спит.

Скорее всего, все так же молча лежит с открытыми глазами, безразлично рассматривая сосновые бревна, которые служат потолком их временного пристанища.

«Я убью его».

Сава мысленно повторил эти слова, пытаясь убедить себя, что действительно способен на это. Направив луч фонаря на Носа, ему стоило громадных усилий не закричать. Поза зэка не изменилась – он сидел точно так же, как несколько минут назад. С точно такой же леденящей ухмылкой на лице, покрытом багрово-засохшей коркой крови.

Как только он выключил фонарь, улыбка зэка стала еще шире, а веки приподнялись, словно заслонки. Только Сава этого уже не видел. Не знал Сава и того, что Нос очень хорошо слышал его короткий разговор с Ходжой.

– Сава!

Он сел, растерянно оглядываясь. В землянке было светло.

И он был один. Ни его спутников, ни женщины не было, только смятые одеяла и пустые консервные банки.

– Вылезай, валенок! – раздался грозный голос Зажима, и Саву словно подбросило. Он заторопился наверх, словно послушная собачонка.

Они сидели на земле, словно три старых ворона, и ощупывали его пристальными взглядами, как необычную диковинку.

– Где… она? – проскрипел Сава. – Что вы с ней сделали?

Ходжа с Зажимом переглянулись, и на их небритых физиономиях зазмеились недобрые улыбки.

– А ты что, ничего не знаешь? – подмигнул ему Нос. Его лицо было абсолютно чистым, без единой капли крови.

– Только не включай дурку, – влез в разговор Ходжа. – Послушай, ты что, правда не помнишь, что сделал с ней ночью?!

– Нет, – холодея, ответил Сава.

– Посмотри на свои руки, ущербное, – предложил Зажим, и Сава, предчувствуя неладное, опустил глаза.

Дикий, нечеловеческий крик вырвался из его глотки, колени стали ватными, и он без сил опустился на землю.

Обе руки были по локоть в липкой крови. Почему он сразу этого не заметил?!

– Ты ее убил, толстяк, – раздался плавающий голос Зажима. – Вспорол ей живот и вытащил желудок. Распотрошил, как селедку.

Сава поднял мутный взгляд.