Закованный (СИ)

Молодой эльф стоял, в ожидании того, когда люди наконец начнут собираться для первой тренировки. Парень не знал, как нужно проводить подобные мероприятия, да и не горел желанием, в данной ситуации это был способ заработать и улучшить качество путешествия. — И-извините, вы кого-то ждёте? — прозвучал, казалось бы, знакомый голос. Повернув голову, Ингвард увидел молодую девушку-демона, которая вчера принесла сообщение от главы поселения. — Да, много кого. — ответил наёмник, смотря под ноги. — А, п-поняла. М-мой брат… тоже будет учиться у в-вас. — с небольшой радостью произнесла незнакомка. Её голос нельзя было назвать дрожащим, она просто была заикой, хотя, Ингвард не мог точно это определить. Решив ничего не говорить, Ингвард молчал прислушивался к звукам повседневной суеты. — С-сэр наёмник, скажите п-пожалуйста… почему мы в-все убиваем и в-вредим друг-другу? Почему м-мы не можем все жить м-мире? — спросила крестьянская девушка, подойдя ближе к Ингварду, — почему мы создаём себе врагов, п-почему мы обижаем более слабых? В-вероятно, это прозвучит г-глупо для в-вас, н-но мой брат был с-стражником, и умер от рук б-бандитов. Мне не понятно.

Её слова не должны были что-то значить для Ингварда, но вопросы, которые она задала, он задавал себе и сам, причём очень часто. — У всех разные причины. Вредят ради выживания и выгоды, иного выбора нет. Все мы мерзкие небесам твари, сброшенные в этот котёл, чтобы исполнять их волю, в надежде получить место на небесах, среди бесчисленных звезд, такова наша суть. — ответил Ингвард, сжав кулак. Он долго размышлял, в перерывах между болезненными уроками Голдвей, — нету придуманных врагов, есть предначертанные. Это те, существование которых заставляет тебя ненавидеть весь мир. Ты ненавидишь их так, как только может позволить твоё сердце, тебе омерзительно всё, к чему они прикасались и то, что похоже на них. Ты ненавидишь всё связанное с ними. Понимание того, что ты дышишь с ними одним воздухом заставляет тебя делать это как можно реже. Его голос для тебя подобен мерзким воплям гарпий, заглушить который ты хочешь, вцепившись этой твари в шею. Ты не можешь быть спокойным, пока он жив. Всё, что важно для тебя, так это его скорейшая, мучительная смерть. Всё, к чему ты стремишься, идя этому пути — разрушение, ты всего будешь неправ, идя путём уничтожения твоего врага. Но тебе всегда будет плевать. Плевать, сколько людей умрёт ради твоей цели, плевать, насколько враг хорош для других, плевать, что он может делать много хороших вещей для мира. Он — твой враг, которого ты должен уничтожить любой ценой, такова ваша судьба — либо ты его, либо он тебя.

Сам Ингвард не заметил, как лишь несколько вопросов вызвали у него такую сильную реакцию. Вероятно, он просто нашёл возможность впервые за долгие годы выговориться, понимая, что никто его не услышит. Слова юноши звучали не громко, однако, выделялось другое: то, как стоял юноша, то, как уверенно и чётко звучали его слова, то, насколько у него был уверенный взгляд. Он произвёл впечатление оратора, и деревенская девушка была полностью сломлена абсолютной решимостью, как ей казалось, воина, прошедшего не через одну войну. — В-вероятно, в-вы… правы, Сэр. — сказала крестьянка, поклонившись и начав спешно уходить. Ингвард понимал, какое впечатление он произвел, однако, сейчас его разум был абсолютно пуст. Впервые, он чувствовал, что огромный груз в виде скопившейся ненависти наконец-то смог высвободиться. Ненависть не угасла, но, теперь, вместо тяжелой бочки, это стало бутылью с ядом. Он не ощущал такой легкости с момента, когда не понял предательства Шефа. Ему было легче, сейчас он понимал, что движим не только ненавистью. У него много вопросов, на которые он хочет получить ответы, и в этом ему может быть полезна Эрина с её связями.