Закрайсветовские хроники. Рассказы

– Поздравляю, коллега, – доктор сдвинул повязку на подбородок и улыбнулся своему ассистенту. – Ваша первая операция по имплантации души успешно завершена.

– А вам не кажется, что это все неправильно? – ассистент сидел на полу и угрюмо смотрел на пациента, лежащего перед ним. – Разве мы не должны помогать людям, которые действительно нуждаются в этом?

– А ты считаешь, что он не нуждался? – доктор удивленным взглядом посмотрел на своего помощника. – За того парня, в которого наш пациент выстрелил, ты не переживай. За него пусть обычные, земные, врачи переживают. А наша с тобой задача – спасать вот таких… И их поступки не должны нас волновать. На то мы и врачи.

– Неправильно все это, – снова повторил ассистент.

– Ты здесь недавно, да? – ухмыльнулся доктор. – Оно и видно… А я здесь с самого начала. И знаешь что?

– Что?

– Здесь каждый десятый с имплантами. Да, они лишены многих чувств, потому что искусственная замена души всегда приводит к угнетению некоторых эмоций. Но, черт возьми, они хотя бы продолжают жить. А мы с тобой – врачи! – Доктор постучал костяшками пальцев по голове своего ассистента. – Когда ты уже запомнишь это? Мы не должны оценивать действия своих пациентов.

– Но…

– И никаких «но»! Я тебе так скажу, – доктор уселся рядом. – Вот этот человек только что выстрелил в своего родственника, чтобы спасти своих друзей. Ты видел, во что его душа превратилась? Месиво. Ее просто разорвало на части. И ее уже не спасти. Человек с такой душой рано или поздно превратится в монстра. Ошметки начнут гнить, заражая его. В конце концов, он просто перестанет быть человеком. Он фактически умрет. Но перед этим он может натворить кучу дел. Я даже не буду тебе рассказывать о том, на что способен бездушный человек. К сожалению, мы не можем прооперировать всех нуждающихся. Это нереально. Поэтому и бездушных здесь хватает.

– А сейчас? Сейчас ему лучше, что ли?

– Пойдем посмотрим.

Врач подскочил на ноги и протянул руку ассистенту. Аккуратно переступив через снайпера, он сел на пол у его головы и внимательно посмотрел на его лицо.

– Видишь? – кивнул он ассистенту.

– Что?

– Прижился имплант.

– А как вы это определили?

– Как, как… Видишь слезы? Значит, будет жить, – доктор встал и махнул рукой. – Вряд ли он когда-нибудь испытает любовь, вряд ли сможет радоваться жизни, как раньше, вряд ли он сохранит такие чувства, как сострадание, жалость… Но он будет жить. И функционирование некоторых эмоций все-таки сохранится. А значит – он останется человеком. А это, на мой взгляд, самое главное. Пойдем, у нас еще много дел.

Доктор отряхнул свой халат и, поднявшись на ноги, направился в сторону лестницы.

– Скажите, неужели это правда, что здесь каждый десятый с имплантами? – то и дело оборачиваясь на лежащего снайпера, спросил ассистент.

– Правда, – кивнул доктор. – А знаешь, что самое интересное?

– Что?

– А то, что там… Там, где нет войны. Там душевный имплант у каждого седьмого. Вот такая вот занимательная арифметика, мой друг. Хотя, скорее анатомия. Душевная такая анатомия.

Борщ

Есть что-то притягивающее в придорожных забегаловках. В них нет света и шика ресторанов, нет услужливых официантов и блюд с золотыми каемочками, нет белоснежных скатертей и столов на резных ножках. Но в них есть что-то, что очень радует уставших от дороги путников. Так и Максим, припарковав свой автомобиль у входа, вышел из него, радостно потянулся и направился к двери.

– Здравствуйте! – он переступил через порог, ловко увернувшись от свисавшего над головой китайского колокольчика.

– Угу, – вложив в этот звук все свое гостеприимство, ответила скучающая женщина за прилавком.

– Мне бы поесть, – приближаясь к стойке, улыбнулся Максим.

Женщина молча кивнула в сторону меню, стоящего на прилавке. Обычно меню лежит, но здесь оно стояло. Небольшой листок формата А4, заклеенный прозрачным скотчем, неловко опирался на стену, как будто стесняясь своего внешнего вида.

– Так… – протянул Максим и склонился над меню, – борщ по-домашнему, солянка по-домашнему, пюре, котлеты по-домашнему. А пюре?

– Есть, – меланхолично кивнула женщина.

– Какое?

– Картофельное.

– Я имею в виду, оно тоже по-домашнему или там какой-то оригинальный рецепт?

Пока женщина медленно поворачивала голову в сторону Максима, ее взгляд, казалось, только нагревался, но когда она должна была посмотреть на парня, взгляд уже должен был превратиться в лазерный луч, спаливший этого хама на месте, оставив только кучку пепла, который потом был бы сметен в совок и аккуратно высыпан в горшок с фикусом, стоящий на подоконнике. Но трагедии не случилось.

– Бери борщ! – послышалось откуда-то из глубины зала. – Борщ отличный!

Максим обернулся. За самым дальним столиком сидел мужчина. Перед ним стояла тарелка с чем-то дымящимся, предположительно именно с тем самым борщом по-домашнему, за который он так ратовал.

– Давайте борщ, – быстро согласился Максим, чувствуя, что если он задаст еще пару вопросов, следующий борщ будет сварен с добавлением совсем даже не говядины.

– Хлеб? – смилостивилась женщина.

– Два. Белых.

– Чайкофсо?