Закрой глаза. Тебе понравится... (СИ)

— Марго, дай мне немного отдохнуть… пожалуйста. У тебя все девочки, нет-нет, но берут отпуск. А я — нет. Я же тоже человек. Устала. Хочу месяц без членов. Совсем. Видеть уже их не могу! Тошнит! Держусь из последних сил.

— А с Моро ты пахала, как лошадь, да? — Не сдаётся мадам.

Она ещё минут десять обзывает меня, уговаривает, приводит доводы и даже опускается до мелких угроз. Она даже предлагает мне тур по Франции или работу в другом городе, чтобы сменить обстановку. Но в итоге сдаётся. Я обещаю вернуться через месяц и, правда, не разрываю аренду квартиры. Мало ли, вдруг пригодится. Я ещё не жила самостоятельно… Как знать…

Запись ко мне остановлена. Моя страница в каталоге девочек мадам Марго переведена в статус неактивных… Мадлен рвёт и мечет, обзывает мня романтичной дурой. Если б Моро слышал, он очень много нового узнал бы о себе. Стойко выдерживаю её осаду. Где бы я ни была, с нею мы останемся подругами. Люблю её.

Я вежливо прощаюсь с клиентами и получаю ещё парочку предложений о содержании. Так же вежливо и очень осторожно отказываюсь. Всё. Я готова лететь домой.

Прощай, Париж…

Может быть, навсегда.

Глава 24

Очень грустно, когда тебя никто не встречает в аэропорту… Скольжу по радостным лицам людей, которые высматривают своих родных и близких, и понимаю насколько я одинока.

Я выкатила свой довольно большой чемодан через большие стеклянные двери и очутилась в суете родного города. Увы, я не скучала за ним.

Квартира встречает оглушающей тишиной. Я заплатила фирме, и сейчас она сверкает чистотой. Все чехлы сняты, выстираны и отправлены на хранение. Квартира выглядит точно так же, как в день, когда я ушла из неё, закрыв за собой дверь.

Чемодан брошен прямо у порога. Я сразу иду в кабинет отца. Теперь на его огромном массивном столе стоит его портрет и свадебная фотография родителей. Я усаживаюсь в его кресло, откидываюсь на спинку и скольжу взглядом по кабинету. Всё, как при его жизни. Я ничего не стала менять.

Тяжёлый вздох срывается с губ, когда глаза останавливаются на его фото. Эх, папочка, если бы ты знал, кем я стала…

С удивлением обнаруживаю, что мне не чем заняться. Чемодан давно разобран. Слоняюсь бесцельно по квартире, не понимая, что мне делать. Вот этого я и боялась.

Собираюсь и иду в ближайший супермаркет. Благо, до него минут пятнадцать спокойным шагом. Я отвыкла от наших продуктов. Хожу среди толпы людей, рассматривая забитые вкусностями полки. В меня больно врезается тележка.

— Ой, простите… — испуганно извиняется девушка. И вдруг её голос меняется, — Алсуфьева, ты, что ли?

Мать твою через коромысло… Девушка с финансового. Я её знаю. Со Стасом мы часто бывали на факультетских мероприятиях. Я многих его однокурсников знаю. Эта — тоже одна из элитных семей.

— Какая ты стала… — Карина прищурила глаза и проходится по мне взглядом. — Слышала, тебя давно в городе не было. Уезжала?

— Да, путешествовала… — у меня нет желания продолжать разговор. Но Карина не отступает.

— А мы со Стасом на вечеринку закупаемся. Он в алкогольном спиртным затаривается. Мы ж теперь вместе. Ты не знала? — она улыбается приторно-сладко.

— Я не следила за его жизнью, как и за твоей. — резко прощаюсь. — Извини, я спешу.

Отхожу от Карины. У конца длинных полок оборачиваюсь. Она разговаривает с кем-то по телефону. Я быстро покупаю пельмени, ещё какую-то ерунду на первое время и спешу покинуть супермаркет.

Удивительно… когда-то я любила Стаса… Но сейчас ни одна струнка души не дрогнула от этого «Мы вместе» Карины. Наверное, сейчас я вижу рядом с собой более зрелого мужчину, с положением в обществе. Конечно, однажды и Стас займёт место своего отца, получит положение, заматереет. Без меня.

Утром собираюсь и еду на кладбище. У меня в руках два букета роз — бордовые и нежно-кремовые. Кладбище старое. Деревья, устремляясь к небу, создали прекрасную тенистую аллею. Почему птицы всегда так красиво поют на кладбищах?

Ну, здравствуйте, родные мои… Сразу после вступления в наследство я заказала родителям спаренный памятник. И сейчас они смотрят друг на друга. Мужчина — на свою единственную любовь, женщина — на своего единственного мужчину.

Я ставлю букеты в каменные вазы и сажусь на небольшую скамеечку. Фирма хорошо отрабатывает деньги — всё чисто, красиво, чинно. Поднимаю глаза в небо… «Зачем вы оставили меня одну?» Мне хочется не плакать — выть… Мне хочется выплакать всю тоску, всю боль… Но они навсегда останутся со мной…

Я сильно вздрагиваю, когда в ограду ступает огромная тень. Мужчина кладёт букет жёлтых роз к памятнику и медленно опускается рядом.

— Здравствуй, Агата…

Сердце дёрнулось, но, опомнившись, снова забилось ровно.

— Зачем ты сюда пришёл? Совсем ничего человеческого не осталось? — говорю, не сводя глаз с портрета отца.

— Боюсь, в другом месте ты опять полицию вызовешь… — усмехается Стас.

— Правильно думаешь. Надо было ещё в Париже устроить тебе незабываемый опыт общения с полицией в участке. Их полицейские умеют развлекаться. — усмехаюсь в ответ и, наконец, поворачиваюсь к нему.

Повзрослел, заматерел… Красивый, ухоженный… гадёныш.