Закрытая информация

Далее, по версии карточного шулера, у Артура Гареева начались неприятности. Команда спецназовцев ворвалась в дом, когда он праздновал свой день рождения. Уложили гостей, пересчитали им ребра прикладами автоматов.

Во время обыска нашли винтовку со снайперским прицелом, бронежилеты, радиостанции. Попику удалось сбежать.

Линию демонтировали и передали какой-то фирме.

– Наехали на азера по наводке! – стучал кулаком по столу Фикус. – Я отвечаю! В аэропорту базар двух иностранцев подслушал.

– Ты же языков не знаешь! «Гуд бай» и «мани» – весь твой словарный запас! – подначивал Баранов.

– Дурила! – кривился шулер. – Их русский провожал. В Варшаву кенты сматывались, а русскому поручение давали: срочно нанять рабочих, зарегистрировать фирму и передать ментовке три джипа «Мицубиси». У меня слух, как у совы! – говорил Фикус, бурно жестикулируя. – Тузы талдычили русскому: впредь таких проколов не допускать! Гасить подпольных производителей спиртного любыми способами!

«Гасить!» – это слово не давало Марку Игнатьевичу покоя.

Он привык гасить других. В камерах следственного изолятора, где бетонные стены поглощали звук, а надзиратели были немы, словно рабы.

Странная смерть Кириллова, этого сопляка, твердившего о гуманном отношении к людям, окончательно лишила Баранова сна.

Повеситься в подвале московской многоэтажки… Кириллов – самоубийца? В это он не мог поверить, успев приглядеться к пареньку-жизнелюбу.

Следователь положил футляр пистолета обратно. В огнестрельном оружии Баранов разбирался средне. Дырку от «макарова» он мог отличить от отверстия, проделанного «стечкиным», но не более того. И не его обязанностью было подменять специалистов по баллистике.

«„Глок“, австрийский пистолет под девятимиллиметровый патрон, – мысли завертелись в голове у Баранова, точно карусель в городском парке. – У машины на трассе при осмотре нашли пригоршню гильз… девятимиллиметровых. В кабине пробоины от автоматического оружия. Причем стреляли короткими очередями по скатам, а затем по водителям…» – Марк Игнатьевич прислонился лбом к оконному стеклу.

Он анализировал вчерашний инцидент.

Два «КамАЗа», перевозившие спирт, были остановлены человеком на красном «Пежо». Он попросил сопроводительные бумаги, а когда водители послали его подальше, достал пушку и, пообещав сжечь шоферюг вместе со спиртом, отнял все документы на груз.

В этой части для Баранова все было ясно. Робин Гудом с большой дороги был брательник этого рохли – Рогожина, исполнившего уготованную ему роль и отлеживающегося в камере перед спектаклем в суде.

Вторая часть была пугающей…

Водители развернулись, решив вернуться в город. Без документов их арестовали бы на первом попавшемся посту ГАИ.

У заброшенного хутора, в девятнадцати километрах от города, по встречной полосе двигалась белая «восьмерка». Заложив вираж, она перегородила трассу, и из нее выскочил мужчина с маской на лице.

Идущий первым грузовик свернул в кювет, второй затормозил, но его занесло и ударило прицепом о придорожное дерево. Водитель проломил грудную клетку о руль.

Мужчина в маске принял его за мертвого. Водителя же первого «КамАЗа», выбравшегося из кабины, он хладнокровно расстрелял в упор.

Рассоединив сцепки и вышвырнув потерявшего сознание шофера на шоссе, налетчик угнал грузовик, оставив белую «восьмерку» на месте аварии.

Таковы были скупые факты – по показаниям карельского шоферюги, загипсованного, обколотого болеутоляющими средствами.

Баранов почесал переносицу. Он всегда так делал в минуты напряженного раздумья.

«Этот спецназовец добывает компромат на Ветрова. От кого он узнал о поставке спирта? Не имеет значения… Нет, стоп! Красный „Пежо“? Малиновый… Такой роскошной тачкой владеет только Сапрыкин! Водитель перепутал цвета! Дальтоник хренов! – Баранов прошел в туалет, напился воды из крана. – С Рогожиным-старшим проблем не будет! Разбойное нападение – раз, хранение огнестрельного оружия – два, можно для страховки подложить какую-нибудь свинью – три! Спецназовец наверняка орудовал в „горячих точках“. Щепотка „дури“, каннабиса, например… Сапрыкин! Оратор площадной! Об угоне машины не заикнулся. Значит, сам ключики Рогожину вручил. Хорошо, побалакаем и с тобой, господин мэр! – Марк Игнатьевич шел по коридору, освещенному лампами дневного света. – Надо доложить Ветрову об офицерике. Задергается плешивый… А зачем? – Вопрос был внезапный и сулил новый поворот мыслей. – Зачем Рогожина сдавать? Не он главный враг. Враг тот, кто натравливает спецназовца на нашу компанию! – рассуждения Баранова приобретали логическую стройность. Мозаика складывалась в картинку, где не хватало основного фрагмента. – Хрунцалова грохнули вместе с бабой. Мы сразу же уделали ее бывшего муженька… Нам подсунули Сергея. – Впервые он назвал жертву по имени. – Подсунули, будучи твердо уверены, что брат станет действовать, а не писать по инстанциям!»