Закрытая информация

– Я к Валерию Александровичу… – мимоходом, тоном очень занятого человека произнес он. – На минутку.

Рогожин экономил силы и главное – злость, не желая растрачивать их на второстепенных «шестерок».

– Свалил! – Качок поднял ногу, перегораживая вход, а рукой уперся в грудь Дмитрия.

– Я по делу, братан…

– Свалил в тину, плуг! – По манере, принятой у блатных, охранник перешел на нервную скороговорку, означавшую высшую степень недовольства. – Я тебе конкретно отвечаю: Валерий Александрович на расслабухе. Никого не велено впускать! – Он изображал из себя крутого и как бы ненароком продемонстрировал кобуру из желтой кожи, прикрепленную к брючному ремню. – А ты, крест, откуда вылупился? – дохнул перегаром качок, обхватив рукой шею Рогожина. – Не знаешь распоряжения мэра? На групповухах без разрешения службы безопасности посторонним запрещено появляться! Ты врубаешься в базар, чмошник! – распалял сам себя охранник, которому невмоготу было торчать в коридоре и слушать сладострастные стоны из-за двери.

Свое возбуждение он решил разрядить на подвернувшемся под руку молчаливом, терпеливо сносящем оскорбления мужике в дешевой матерчатой куртке.

Дмитрий применил свой вариант снятия сексуального напряжения. Его ладонь, превратившаяся в стальные тиски, сжала эрегированный детородный орган качка, распиравший ширинку модных штанов в стиле «хип-хоп».

– Ты че! – бледнея, прошептал трезвеющий культурист. – Гомик?

Рогожин отрицательно покачал головой, чувствуя, как обмякли мускулы парня.

– Напрасно подслушивал! – вполголоса произнес он. – Нездоровые у тебя наклонности, дружище. К сексопатологу запишись на прием…

– Да я… – охранник растопырил пятерню веером.

– Подлечу, не волнуйся, – не меняя ледяной интонации, сказал Рогожин, прокручивая нежнейший фрагмент всякого мужчины с любым размером бицепсов.

Предельный ужас мелькнул в глазах охранника. Он надрывно взвизгнул и прикусил язык. Кулак Рогожина влепился в квадратный подбородок телохранителя. Ноги парня разъехались, словно он готовился исполнить гимнастический номер – сесть на шпагат. Дмитрий поддержал под мышки потерявшего сознание крепыша, усадил у стены.

Дорога в номер была свободна, но Рогожин не спешил войти. К натуральным, живым голосам занимающихся любовью людей примешивался какой-то искусственный, механический стон, имитировавший звериную страсть.

«Магнитофон… – сообразил Рогожин. – Перчика Сапрыкин подбавил. Эротику для кайфушки врубил».

Человек в минуты проявления самого сильного природного инстинкта беззащитен. Его рефлексы совсем подавлены главным – желанием достигнуть пика удовольствия.

Валик-Фарш был близок к вершине. Судя по тому, как вздыбливалась его молочно-белая задница и ходуном ходила кровать, кульминация приближалась.

На цыпочках, шагом крадущейся пантеры Рогожин подошел к поистине царскому ложу шириной не менее двух метров. Приставив вороненый ствол обреза к распаренной плоти Сапрыкина, Дмитрий голосом палача, занесшего топор, спросил:

– Где Бокун?

Организм Фарша среагировал на холодок стали быстрее, чем мозг. Валерий Александрович, точно перепуганный младенец, негромко пукнул.

– Ну, Валик… – мяукнула невидимая из-за туловища преемника Хрунцалова девица. – Ну давай, я еще хочу…

Ее ноги с педикюром покоились на пояснице Сапрыкина. Пятка девушки поползла вниз, точно она собралась пришпорить притормозившего любовника. Дуло пощекотало ступню путаны. Девица захихикала и тут же подавилась собственным смехом, увидав Рогожина, приложившего палец к губам. Она вытащила из-под головы подушку, метнув ее в незнакомца.

– Фарш, – Дмитрий говорил отрывисто и быстро, – мне нужен Бокун.

– Он в Москве, – трясясь всем телом, с перекошенным лицом отвечал Сапрыкин. – Утром, в восемь двадцать, Анатолий улетает в Вену на совет директоров европейских филиалов «Стар-дринк».

– Знаешь, из какого аэропорта? Шереметьево?

Ствол обреза покачнулся. Сапрыкин, покрытый бисеринками пота, моментально высох, будто внутри у него заработал мини-реактор. Проглатывая окончания слов, не делая пауз, он сообщил, что Бокун вылетает с бывшего военного аэродрома, арендованного коммерческими структурами, самолетом, принадлежащим фирме. Аэродром находится в радиусе действия авиационных диспетчерских служб столицы, и никаких проблем со стартом там не бывает. Самолеты взлетают точно в намеченный срок.

Дмитрий знал местонахождение бетонки. Она строилась для широкофюзеляжных «транспортников», перебрасывающих в зоны национальных конфликтов технику полков Тульской воздушно-десантной дивизии.

«И это смогли перекупить», – с горечью подумал Рогожин и вслух приказал синеющему Сапрыкину:

– Позвони Бокуну и под любым предлогом попроси отменить или хотя бы задержать вылет. Пускай он срочно приедет сюда, в город.

Сотовый телефон лежал на тумбочке с розовым абажуром. Сапрыкин пополз по кровати, вмяв в пышную перину оголенную девицу, таращившую коровьи глаза, ступил на ковер.