Закрытие Америки

– Но я полагал, что жить мы будем у меня.

– Еще лучше. Квартиру на Лиговке сдадим. Найдем, на что потратить эти деньги.

Торопов сделался еще серьезнее.

– Нет, – твердо сказал он, – эти деньги принадлежат твоим детям. Квартира их, значит, и деньги за ее аренду должны пойти на их счет в банке.

– Чего? – рассмеялась Белла. – Даже не думай! В нашей стране деньги нужно тратить быстро и весело, иначе рискуешь остаться просто с грудой бумажек. Мы все-все-все их потратим.

– Поступай как знаешь. Но я к этим деньгам не притронусь.

– Какой ты скучный человек.

Но в глубине души Белле было приятно, что ее избранник столь щепетилен. Первый муж даже не думал, что у его жены может быть что-то, на что он не сможет наложить лапу. Юра тоже всегда говорил ей: «Мои деньги – это мои деньги, твои деньги – это тоже мои деньги». И если с первой частью этого утверждения Белла ничего не могла поделать, не отнимать же ей было деньги у мужа, то со второй она согласиться никак не могла. В их браке каждый тратил свои сбережения на то, что считал нужным, семейным бюджетом это назвать было трудно.

Но с Тороповым – Белла чувствовала – у них все будет иначе. Этот мужчина был совсем не похож ни на мелочного, придирчивого и эгоистичного Юру, ни на грубого первого супруга. Но самым главным было даже не это.

Когда Белла сообщила Амелии и Герасиму, что выходит замуж, она ожидала, что дети по своему обыкновению ее слов не услышат. Но получилось наоборот: оба оживились просто необычайно.

– Он что, будет жить с нами? – Сын сверкнул глазами на Торопова, застывшего в дверях.

– Да.

– Вместо папы?

– Да.

Дети даже не стали переглядываться и в одно горло завопили:

– Я так не хочу!

– Пусть он убирается! – это Амелия.

– Это наш дом! Он тут чужой! – а это Гера.

Повернувшись к Торопову, Амелия открыла рот так широко, что у нее даже кожа на лбу натянулась, и завопила что было сил:

– Пошел вон! Вон отсюда! Я сказала, вон!

Белла вспыхнула. Сейчас она своим деткам покажет, как себя вести с будущим папой! Юры, который всякий раз кидался на их защиту, больше нет, некому помешать ей пресечь это безобразное хамство. Но Торопов ее опередил. Он первым шагнул к Амелии, схватил ее за руку и энергично встряхнул:

– Будь добра, веди себя подобающим образом.

– Пошел вон, – пробормотала Амелия, но уже гораздо тише.

– Со взрослыми так не разговаривают.

– А мне плевать.

– Зато мне не плевать, – внушительно произнес Торопов, и как-то сразу стало ясно, что ему действительно совсем не наплевать. – Я собираюсь жениться на вашей маме, стать вам отцом. И я добьюсь того, что ты, маленькая леди, станешь вести себя вежливо.

Герасим смотрел на него с ненавистью.

– Ты не можешь трогать Амелию!

Торопов вместо ответа ухватил мальчика за большое оттопыренное ухо. Герасим взвизгнул не столько от боли, сколько от неожиданности – раньше с ним никто так себя не вел. Белла невольно шагнула, чтобы помешать Торопову, но остановилась.

«Стой, – прошептал ей внутренний голос. – Разве не об этом ты всегда мечтала?»

И Белла замерла на месте. Действительно, что это она? Наконец-то нашелся человек, который способен вразумить ее деток и приучить их к порядку. И что, она станет ему мешать? Да никогда в жизни! Пусть хоть раз кто-то задаст Гере трепку. Достаточно она уже натерпелась от своих детей. Пусть теперь привыкают к новым правилам жизни. Взрослых надо уважать, даже если то, что они делают, вам и не совсем по вкусу.

Торопов недолго подержал Геру за ухо. Он и потянул не сильно, разве что для острастки. Но Гера все равно тер ухо и смотрел на Торопова с ненавистью.

– Ты не наш папа! – выкрикнул он зло. – Ты не можешь нас ничему учить!

– Я не твой папа, верно. Но я собираюсь стать им.

– Ты не можешь!

– Я женюсь на вашей маме и стану вашим отцом. Твоя сестра это уже уяснила, теперь твой черед.

Пока Герасим смотрел на Торопова, разинув рот, тот спросил:

– Я тебе не нравлюсь?

– Нет!

– Ты мне пока что тоже не очень симпатичен. Извини, парень, но ведешь ты себя отвратительно. Но специально враждовать с тобою я не намерен. Предпочитаю мир. Думаю, что ты в глубине души парень хороший и желаешь своей маме счастья. Желаешь?

– Да! – Потом, кинув на Беллу взгляд исподлобья, Гера пробурчал: – Маму я люблю!

– И я тоже люблю, – немедленно влезла в разговор Амелия. – Мама, мы с Герой тебя оба очень сильно любим. Пожалуйста, не выходи за него замуж!

Но если раньше у Беллы еще оставались какие-то сомнения, теперь они исчезли окончательно. Даже просто ради того, чтобы дети говорили ей слово «люблю» почаще, стоило выйти замуж за следователя. Итак, решено, она станет женой Торопова. Сразу же, как только истечет положенный срок траура.

Кстати говоря, сколько положено носить траур в случае, когда покойный муж оказывается бывшим вот уже больше года? Может, неделю? Или даже меньше?