Закрытие открытия

Так прошло пять дней и ночей, и мы с Мишкой аквариум понесли к нему.

Мишка шел и ликовал, сам не свой был от радости.

— Теперь я за рыбками круглосуточное наблюдение установлю. Теперь они у меня ни одной минуты зря плавать не будут!

Расхвастался — мне противно стало.

Притащили рыбок к Мишке. Он записал в тетрадку время, когда поставили аквариум на подоконник, измерил температуру воды и тоже записал. А я пошел домой.

Когда я выходил, меня поймал за рукав Толик — Мишкин братишка младший. Ничего парень, чистоплотный очень. Он всегда моет руки перед едой, а зубы чистит и утром и вечером. Еще любит намазывать кремом ботинки. Не по возрасту чистоплотный.

Мишку Толик боится, хотя Мишка его никогда и пальцем не трогает. Но он всё равно боится. Его пугает Мишкина научная работа.

— Кого это вы притащили? — спросил.

— Рыбок, — говорю, — меченосцев.

— Я их видел, — сопит Толик. — Я в щель смотрел. Почему они в каких-то пятнышках?.. Почему так, а?..

— Кто их знает, — отвечаю. — Наверное, так природа распорядилась. Ты у Главного Теоретика спроси.

— Да ну… — Толик вдруг забеспокоился. — Да ладно…

На другой день Мишка дремал на всех уроках. Оказывается, он изучал ночные повадки рыб и спать не ложился, всю ночь просидел у аквариума.

Пришли мы после школы к Мишке, смотрим, а рыбки тоже какие-то сонные, в угол забились, не плавают, даже не едят червяков.

— Ты что с ними сделал? — спрашиваю я Мишку. — Ты их будил ночью, что ли? Почему они такие топорщенные?

— Ничего я с ними не сделал. Сам вот думаю, что приключилось. Может, у меня в квартире другие условия, чем у тебя? Надо проверить.

Мишка взял общую тетрадку, куда записывал сведения про рыбью жизнь, и стал чего-то проверять. Потом Мишка сообщил, что температура воды в аквариуме и температура воздуха и микроклимат у нас в квартирах совершенно одинаковые, и что червяков он давал рыбам столько, сколько давали у меня, и кислорода он скачал меченосцам три камеры — не меньше, чем я, и что, по его мнению, вся загвоздка в атмосферном давлении.

— Понимаешь какое дело… — авторитетно заявил Мишка. — Мы с тобой живем на разных этажах — я на пятом, а ты на втором. У нас высота над уровнем моря не одинаковая и давление получается разное.

— Брось ты, — сказал я Мишке, — подумаешь высота! Не в этом дело!

— Нет, — сказал Мишка, — именно в этом! Мои научные выводы точные, а ты, как был дилетантом, так им и остался.

— Что там точные, — говорю, — три этажа!.. Если бы ты на Эйфелевой башне жил…

— Не спорь! — отвечает Мишка. — Лучше скажи, деньги у тебя есть? Остались?

— Остались.

— И у меня есть. Пошли за барометром!

Мы пошли и купили барометр. Стрелка у него в магазине стояла на цифре «75». На улице она никуда с места не сдвинулась. Дома у меня — тоже никуда.

— Увидишь, — объяснял Мишка, — увидишь, что будет, когда мы его затащим ко мне на пятый этаж!

Мы подошли к лестнице, и Мишка мне сказал:

— После второго этажа стрелка начнет отклоняться. Смотри!

Я смотрел, но стрелка никуда не отходила от «75» ни на третьем, ни на четвертом, ни на пятом этажах. Больше в Мишкином доме этажей не было.

Войдя в квартиру, Мишка стал стучать по барометру пальцем, потом кулаком, потом лег на него животом, чтобы увеличить давление. И хоть бы что! Стрелка стояла и стояла себе на одном месте.

Всё это Мишку очень разозлило.

— Ты иди, — сказал он мне, — я тут поразмыслить должен.

В передней я опять столкнулся с Толиком. Сначала Толик юркнул было в кухню, но потом остановился и стал шептать:

— Что вы за вещь принесли?

— Барометр. Прибор такой. Атмосферное давление мерить.

— А почему только у Мишки атмосферное давление мерили? Почему он один на этой вещи лежал? Другим нельзя?

— Нельзя, — сказал я Толику. — И Мишка на барометре зря лежал. Атмосферное давление не изменил, а прибор сломать мог. Научный работник, понимаешь!.. Поразмыслить ему!..

— Точно! — шепот Толика перешел в жужжание. — Точно! Мишка вещь на пол клал, а пол пыльный… Он два дня рук не моет, и уши… А еще у него на рыбках пятнышки какие-то грязные…

Я махнул рукой и ушел.

На другой день мы с Мишкой дождались, когда кончатся уроки, и побежали к рыбкам. Смотрим, а они плавают кверху брюхом.

— Та-а-ак, — протянул Мишка. — Всё ясно: сдохли.

— Странно, — сказал я.

— В научном опыте подобный исход не исключается, — заметил Мишка. — Впрочем, причину выяснить нетрудно. — Он похлопал ладонью по своей толстой тетрадке.

Меченосцев мне было очень жалко, но Мишке я ничего об этом не сказал. А он тем временем сидел и изучал свою тетрадку.

— Не в том дело, что они вообще сдохли, — рассуждал Мишка, — а в том, что на данном этапе опыта они не должны были так поступать. Никак не могу найти ошибку в расчетах. Ну ничего, год просижу, а найду!

Год Мишке над его тетрадкой сидеть не пришлось. Я очень внимательно посмотрел на рыбок и вдруг всё понял. Внешний вид у них явно изменился.

— Главный Теоретик, послушай, — сказал я Мишке. — Я, кажется, знаю, почему меченосцы не на том этапе перекувырнулись кверху брюхом.