Закрытые пространства в голове (СИ)

  Ели как всегда второпях, переговариваясь и прислушиваясь к радио, что-то бубнившем в углу подоконника. После чая, все повставали, сказав, спасибо, Сашка даже два раза поклонился и расползлись по комнатам, кроме мамы. Последней ушла Валентина Петровна, поставив свою тарелку в раковину на чью-то кружку в красный горох. Алина, допив последней глоток уже остывшего чая поднялась, чтобы идти мыть посуду, но тут в коридоре сначала послышались крики Сашки и Женьки, а потом звуки возни. Быстро вытерев руки полотенцем, она поспешила их разнимать, но в коридоре уже стоял Борис и держал детей разными руками, что-то строго выговаривая. Она даже не поняла, что он говорил и на этот миллионный раз не стала спрашивать из-за чего опять началась ссора. Нужно было перемыть посуду и очень хотелось спать.

  - Привет, давай я все помою - Боря показался сбоку и немного ее приобнял. Она улыбнулась, посторонилась, давая ему подойти к раковине и вытерев руки все тем же полотенцем, поцеловав его в щеку, направилась в спальню.

  - Спок нок!

  Но тут посыпались сигналы из родительского чата школы и ей пришлось опять отложить сон.

   Когда последняя ложка была водружена, как знак победы над горой посуды в диспенсер, Борис выключил гомонящую струю крана, раздражающую своим шумом с присвистыванием, и поторопился спасть. Проходя спальню детей, он зашел их укрыть и как всегда, пока добирался через разбросанные игрушки и книжки к кроватям, что-то раздавил, а что-то не чаяно зашвырнул под шкафы. Одна Женькина нога касалась пола и казалось, что она сейчас встанет и поползет, чтобы опять куда-нибудь спрятаться и криком выпрыгнуть на кого-нибудь в самый не подходящий момент. Кое как справившись с ногой, которая все время порывалась к прежней позе, и уложив Женьку на бочок, он укрыл ее сбившемся в середину пододеяльника одеялом и который раз полюбовался ее правильными и красивыми чертами лица, полностью повторяющими лицо Алины, только в уменьшенном виде. Повернувшись к кровати Сашки, он увидел, что тот, сильно сопя, и полностью укрытый одеялом, смотрит на него. Его исписанные синей ручкой руки были вытянуты вверх.

  - Еще два корабля потопим, а потом уходим, хорошо?

  Боря подошел, погладил его, и у Сашки от этого закрылись глаза, и он повернулся на другой бок.

   Постоянно на что-то натыкаясь, он выбрался из детской и в темноте найдя кровать, уткнулся в плечо Алины. Спать почему-то уже не хотелось.

   Вдруг откуда-то сверху послышался очень тихий голос, он что-то шептал, но что было не разобрать. Казалось, и язык понятный и все членораздельно слышно, но смыла до него не доходило. За окном кто-то прохрустел, суетно шагая в темноте. Борис внимательней прислушался к голосу, но слова все так же были не понятны. Их было приятно слушать, невольно проговаривая про себя и чувствую от этого даже какой-то странный и ранее не ведомый вкус во рту. Наверно уже давно перевалило за двенадцать, а голос все не умолкал. Борис сначала пытался анализировать его, но ничего не получалось, он даже не мог выяснить женский или мужской это голос. В речи наблюдались какие-то периодические пульсации в виде повышения тона и небольших пауз, которые мгновенно заполняла тишина, нажимая на уши так, что казалось собственные мысли сейчас, все будут выдавлены и вместо них будет только одна она - тишина под покровом ночи. Наконец голос стал выматывать его, он не знал, что делать, зажимая руками уши, он с ужасом понял, что голос уже находится внутри него, что он смог проникнуть и что он, Борис, никак этому не смог воспрепятствовать. Прошел наверно еще один час мучительной борьбы, но все было безуспешно, наконец он сдался и расслабившись услышал, что ему говорили... Теперь все стало на свои места, теперь ему все было понятно и ясно. Прасковья во сне легла на спину и ее волосы почти полностью закрыли лицо, только снизу белел подбородок и еще выше только угадывались губы. Борис встал, полностью разделся, аккуратно сложил вещи на стул возле кровати и посмотрев последний раз на жену вышел сначала из комнаты, а потом тихо закрыв за собой дверь вышел из квартиры. Лифт встретил его знакомым покряхтыванием, но минуту подумав, он решил спустится по лестнице. Мусор налипал на непривыкшие ходить босиком стопы. Из полумрака, освещенные тусклым ворчливым светом доживающих лампочек, на каждом повороте выплывали изрисованные и оплёванные стены лестничной клетки. Он остановился перед какой-то надписью, увенчанной замысловатыми вензелями, долго в нее всматриваясь он наконец прочел: "это не время проходит, это ты проходишь", еще недолго постояв он продолжил спускаться.

   Нажав кнопку домофона, призывно мигающую красным цветом, он вышел на улицу. Морозный воздух подхватил его измученное тощее тело с обвисшим животиком и повлек прочь, прочь от мира, прочь от людей, прочь от самого себя.