Закрытые воды

У Веннеса «Темза» не остановилась, лишь коротко рявкнув гудком в приветствии.

— Вон где Главный Сарай! — восхитился капитан, показывая указательным пальцем на берег. — Так и не показал, морда скандинавская!

Арвидсон приветливо махал нам рукой, рядом с отцом пританцовывал Зоко. Довольны скандинавы: продали хорошо, купили грамотно.

— Говорит, там имущество с самоходки.

— Да ладно тебе, Герман, какое там имущество! В такую постройку при желании и саму баржу спрятать можно. Накопил барахла, куркуль, наловил на реке ништячка разного… Лежит без дела.

Обратный путь понятен и прост, шаги на два дня вперёд просчитаны, в Манаусе куча дел, разговоров, официальных и просто деловых, вал работы по сбыту, планированию нового рейса. Поход в верховья придётся отложить, теперь надо скататься вниз по ближним деревням, прощупать почву, познакомиться с людьми.

Вышли ещё ночью, капитан после недолгих раздумий заявил, что лоция на участок Аракары с необходимой батиметрией уже есть, фарватер ясен, и под прожекторами он способен чуть ли не на крейсерской скорости пройти до устья. На Лете было ещё проще, по течению «Темза» буквально летела под чистым звёздным небом, с учётом того, как быстро отвыкаешь в новом мире от бешеных скоростей в сорок кэмэ в час.

Слабый южный ветер доносил с реки еле слышный запах гари, где-то горели джунгли, они, оказывается, тоже способны пылать огнём. Если не учитывать этого обстоятельства, то на реке просто рай! Прохладно, свежо, плюс двадцать шесть, даже солнце сегодня словно смягчилось — мягко грело лицо, и было удивительно хорошо и спокойно наблюдать красоту местной природы. Но более всего меня радовала предстоящая встреча с Симоной. Скоро, скоро… Губернаторский катер ещё не успел забрать миссию — и это мой главный приз! Мысль о том, что я проведу с ней ещё несколько сладких часов, пока «Темза», неспешно заходя в нужные места, замрёт наконец у главного пирса Манауса, волновала до дрожи в руках.

В ходовую рубку вошла Нина.

— Пожар на реке, где-то по левому берегу, Илья Александрович. Люди уже чувствуют дым, лучше бы отойти на другую сторону.

— Да ничего страшного, Нинуль, ты что! — успокоил её Самарин. — Не зацепит, мы же не трёмся о берег.

— Ну, не знаю, зацепит или нет, а у меня два аллергика плюс один почти астматик. И вообще, Илья Александрович, диоксины!

Звучали ли такие фразы на Амазонке в девятнадцатом веке…

Докторесса ушла, капитан призадумался.

— Действительно воняет, — заметил я ради справедливости.

— Диоксины какие-то придумала… Да будет тебе! — воскликнул шкипер. — Ты ещё подхвати! Не видел настоящих таёжных пожаров! Идёшь, бывало, по реке, и хоть противогаз на всю «Темзу» натягивай! Погорело да пригасло под дождиком, видал, какие они тут?

Километр, ещё один. Постепенно и капитан стал хмуриться.

— Герман, это не негры дугласовские там с бутылками доигрались, а? — спросил Илья Александрович уже совсем другим тоном.

Что-то беспокойно мне стало.

Вот и последний поворот перед Дугласом. Стараясь пройти по кратчайшему пути, Самарин направил «Темзу» ближе к середине реки. Лесистый мыс ушёл левей, и вскоре стали видны уже угасающие дымы, сразу несколько — точно над тем местом, где находился посёлок африканцев.

— Полный ход, Семён, — теперь уже тихо приказал капитан. — Жми, жми.

Вот и бухта, сразу за ней стрелка и Оранжевая.

Млять! Дугласа больше не было! Площадка на холме опустела, словно бульдозер прошёл. Размытые струи серого дыма поднимались в небо сразу в нескольких местах. На берегу под обрывом стояла всего одна парусная лодка, два человека рядом с ней изо всех сил махали нам руками. Берег тем временем быстро приближался. Самарин обернулся и удивленно сказал:

— Это не негры! Похоже, из Бари на лодке пришли, одного из мужиков вроде помню. Крепко же здесь горело, если они увидели…

Я тяжело молчал. Сердце сжалось от плохого предчувствия. Очень плохого.

— Экипаж, впереди по курсу Дуглас! Посёлок сгорел полностью, судовому доктору подготовиться, возможны пострадавшие! — объявил Самарин по громкой связи и сразу передал микрофон мне. — Ну, Гера! Ты чё замер! Очнись!

Целых домов не осталось, одни пожарища. И ни одного человеческого силуэта меж ними. В воде виднелись затопленные корпуса деревенских лодок, сгоревший остов ещё одной джонки серым скелетом лежал на пляже. В воздухе стоял уже не просто запах гари, а тяжелый смрадный дух.

С трудом разжав руки и отлепившись от поручней, я кое-как скомандовал положенное:

— К бою! Стрелкам по местам стоять, орудие развернуть на левый борт! Разведгруппа к высадке!

И первым выпрыгнул на берег, едва «Темза» с шелестом вползла носом на песок. Голова кружилась, после приземления чуть не потерял равновесие. Двое подбежавших взволнованных мужчин, измазанных пеплом, перебивая друг друга, начали торопливый рассказ на ломаном английском. Я слушал и чувствовал, как немеют ноги.

— Что он говорит? — нетерпеливо спросил боцман. — Герман, ты как вообще?

Как? Как пробитый прямо в сердце зазубренным гарпуном дельфин. Почти как труп.