Закрытый финал

- Послушайте, это очень серьезно. У меня есть деньги. Я могу вам заплатить, - Джимми изо всех сил старался скрыть страх и отчаяние и придать голосу уверенность. – Если вы лично не знаете, где мне его найти, быть может, посоветуете, к кому можно обратиться.

Винс поднял кверху одну бровь, словно давая оценку мужеству парня.

- Я знаю Портного. Знаю, что нужно сделать, чтобы встретиться с ним. Но вот не знаю, готов ли ты на это.

- Да, да, это очень важно, и у меня есть деньги. Достаточно. Просто скажите, сколько, когда и что мне нужно еще сделать. Я все сделаю.

- Ну, это мы посмотрим, снежок, - грозно ухмыльнувшись, предупредил Винс. – Встретимся в четверг. Здесь же. В это же время. Принесешь пять тысяч. Налом. – Затем африканец акцентировано кивнул в сторону Рика. – И придешь один.

Раздался какой-то шипящий звук. Боль обожгла ладонь Джимми. Окно машины каким-то непостижимым образом словно раскалилось. Парень, взвизгнув, отдернул руку, в то время как стекло задней двери BMW поднималось под зловещий хохот Винса.

Синий бумер отъехал от бордюра и исчез в темноте. Джимми прижал пульсирующую болью ладонь к груди.

Грудь Рика сперло, он едва не задохнулся. Он выхватил сигарету из пачки, но руки колотил такой безумный тремор, что прикурить так и не удалось...

XXVI.

Джимми имел очень приблизительное представление о Пэкхаме[28], в этой части Лондона он никогда не был. Если быть конкретнее, он вообще прежде не оказывался к югу от Темзы. Всю ночь парень искал тот притон.

Он располагался в подвале заброшенного склада. Бетонные ступени пропахли мочой. Джимми толкнул старую противопожарную дверь и заглянул внутрь.

Поначалу в темноте невозможно было что-либо разглядеть. Однако Джимми услышал приглушенные голоса, звон бокалов и скрип стульев. Сможет ли он найти здесь Винса, или это очередная упущенная ночь.

Когда глаза привыкли к полумраку, Джимми разглядел высокую стройную фигуру с дредами до плеч, сидящую в одиночестве, облокотившись спиной о стену.

Винс не заметил парня, когда тот осторожно вошел в питейный зал, где пол был засыпан щебнем, а интерьер состоял из доживавшей свои последние дни мебели. За импровизированными столиками сидели группки темнокожих людей, над ветхой стойкой возвышался тучный бармен.

Винс наконец заметил Джимми и одарил того своей злобной ухмылкой, оскалив три золотых зуба.

- Осторожнее тут, - предупредил он. - Таких беленьких мальчиков здесь легко пописа́ть могут.

- Что, черт возьми, произошло? – Джимми с трудом сдерживал гнев. – Я целую вечность прождал, а ты так и не появился.

- Ты меня не уважать?! – Улыбка мгновенно сошла с лица Винса. – Я кончать белых за меньшее!

Джимми скрестил ладони, извиняясь. Если Винс в ярости забывает английский, это может плохо закончиться. Парень был единственным белым во всем заведении. И выяснять отношения с одним из представителей местной черной кодлы было точно не самым разумным решением.

- Простите, - извинился он. – Я вовсе не хотел вас обидеть, проявить неуважение. Просто... ну, понимаете... я заплатил вам много денег, а вы не пришли.

Винс сверлил взглядом Джимми. Глаза словно готовы вырваться из орбит, рот крепко сжат. Он излучал животную энергию, как хищник перед смертельным броском. Джимми был в ужасе. Находиться перед диким безумцем было страшно, как и отвести от него взгляд. Совершенно непонятно, что у того на уме, что он вытворит. Казалось, этот зверь в человеческом обличье способен наброситься и растерзать за малейшее движение. В притоне повисла гробовая тишина. Ни одна живая душа не осмеливалась ни сказать что-либо, ни даже пошевелиться.

Ужас достиг своей предельной точки, казалось, вот-вот, и безумный гаитянин что-то вытворит. И... он, откинув голову назад, зашелся в глубоком гортанном смехе, ударил кулаком по столу и показал пальцем на Джимми.

Хохот подхватили другие посетители притона, которые тоже махали руками в сторону Джимми и смеялись что было сил. Одинокий белый парень едва не опорожнил мочевой пузырь, с трудом пережив это представление.

- Садись, чертяга, - предложил Винс с сильным восточным акцентом. – Выпей немного "Сэмми"[29].

Гаитянин обратился к огромному бармену на каком-то африканском языке. Не распространенном, такого Джимми не слышал. Отчасти это было похоже на кхосский диалект с множеством прищелкивающих звуков. По тому, насколько свободно Винс на нем говорил, было понятно, что это его родной язык. Было поразительно, как какой-то гаитянин так свободно переключается между разными языками, акцентами, наречиями, меняет эмоции, то готов разорвать в клочья, то в следующую минуту хохочет. Определенно этот человек хотел произвести впечатление. И это прекрасно у него получалось.