Закрытый показ

– Ладно. Мы тупо ходим по кругу, – бросил Юрий. – Лично я намереваюсь спать. Только воспользуюсь перед сном сортиром.

– Об этом необязательно заявлять во всеуслышание, – заметила Жанна.

Юрий ничего не ответил и, приблизившись к ведру, расстегнул ширинку.

– Надеюсь, никто не хочет опорожнить кишечник? – вдруг спросил Алексей. – Извините, но я даже боюсь представить, что тут начнется, когда мы будем задыхаться от вони…

– Заткнешь ноздри попкорном, делов-то, – хладнокровно сказал Юрий. Когда дело было сделано, он добавил: – На крайний случай ведро можно накрыть твоим пиджаком… Карпыч.

Алексей вздрогнул:

– Что, хочешь перейти на клички, как в фильме?

Юрий пожал плечами и ответил:

– Может, именно этого от нас хотят. Чтобы мы в реальности проиграли те самые действия.

Лицо Жанны стало пепельно-серым.

– Нет, – пробормотала она. Пленница инстинктивно обхватила круглый живот обеими руками, словно готовясь защищать до последнего вздоха свое еще не рожденное дитя.

– Время покажет, – сказал Юрий. Он снял со спинки стула свою куртку и, свернув ее, положил на пол.

– Мы здесь не навсегда, – снова заговорил Рэд, и голос его прозвучал почти бодро. – Спокойствие, оптимизм и трезвый расчет – вот что нам поможет вылезти из этой передряги. Я верю в это.

Есин фыркнул:

– Ну да. Я посмотрю, как долго ты продержишься в том режиме, что наклеен на ведерке.

– Свои фильмы я могу смотреть до бесконечности, – с достоинством ответил режиссер.

Юрий понимающе кивнул:

– Не сомневаюсь. Свое дерьмо, как говорят, не пахнет. Только одно дело – любоваться своим творчеством сидя на диване, почесывая яйца и дымя кальяном. И если ты вздумал встать, чтобы размять кости, у тебя над ушами не будет реветь никакая сирена. И спишь ты наверняка на офигительской мягкой кровати, а не на полу, в своем нарядном смокинге. Теперь до тебя дошло, в какую ты попал передрягу, Рэд Локко?

Рэд, отчасти польщенный, что его назвали как положено, тем не менее был непоколебим как стена.

– Паника и злоба ни к чему не приведут. Помните, что случилось со слабой ивой, когда начался ураган? Она пригибалась и выжила, а огромный дуб, который пытался сопротивляться, потерпел поражение и был сломлен. Люди выживали и в более тяжелых условиях. Се ля ви.

– Несомненно. А земля круглая, и огурец зеленый. Всем спокойной ночи.

С этими словами Юрий улегся прямо на пол. Подложив под голову свернутую куртку, он повернулся на бок и сразу же закрыл глаза.

Некоторое время все остальные подавленно молчали.

– Он мне не нравится, – тихо произнесла Жанна. Она встала с сиденья, затем снова села и, помедлив, сняла туфли. – Что-то в нем есть такое… Нехорошее. Он словно мина замедленного действия. Рано или поздно рванет!

– У него непростой характер, – согласился Рэд. – Но мне кажется, он только внешне такой колючий, это просто защитная реакция на шок… По сути, глядя на него, я вижу все того же взбалмошного двадцатилетнего Юру, который согласился на съемки в «Седой ночи»… И знаете, я ему очень благодарен. Очень немногие выразили желание пройти кастинг на его роль. Если бы не Юрий, я даже не знаю, кто мог бы его заменить.

– Невелика заслуга – сыграть безумного садиста, – глухо произнес Алексей.

– Вас это тоже, кстати, касается, – отметил Рэд. – Я тоже говорю вам спасибо, несмотря ни на что.

Банкир отвел отрешенный взгляд в сторону.

– Юрий просто как большой ребенок. Капризный, эгоистичный, невоспитанный, – вздохнул Локко. – Обижаться на него – все равно что обижаться на ливень, который промочил вашу одежду. Вот он такой, какой есть.

– Что же нам делать? – прошептала Жанна. – Мы не какие-нибудь маргиналы, а уважаемые люди, а вы, Рэд, так вообще публичная фигура! Ведь нас наверняка уже начали искать! Уж мой супруг, если с ним, надеюсь, все в порядке, места себе не находит! Он знает, что я должна родить со дня на день!

– Поиски займут определенное время, – уныло сказал Алексей.

– Мы живем в век цифровизации и тотальной слежки, столица напичкана камерами. – Рэд снял очки и бережно протер краем рукава уцелевшее стекло. – При желании все наши передвижения очень легко отследить. Будем надеяться, что полиция уже ищет нас. Но меня также терзает еще один вопрос: где мы?

– Вы что-то говорили про Ногинск, – напомнил Алексей.

Рэд махнул рукой:

– Теперь я уже ни в чем не уверен. Мы можем быть где угодно. Как в подвале в центре Москвы… так и где-то в глуши. В каком-нибудь сарае, обитом изнутри стальными листами.

Жанна покачала головой, ее глаза вновь наполнились слезами.

– Из всех нас мне больше всего жаль вас, милая, – с грустью промолвил Рэд. – Увы, я ничего не могу сделать. Время покажет. – Он снял с себя смокинг и, шагнув вперед, протянул его женщине: – Это все, чем я могу вам помочь. Чтобы вам не было слишком жестко на полу.