Закрывая двери

Не успевает лысый сориентироваться, как я подлетаю к нему, заламываю руку и с размаху ударяю его головой о машину. Мне физически становиться больно за детку, когда пустоголовая башка оставляет вмятину на ней. Здоровенное тело распластывается у моих ног.

Мгновение, и я разворачиваюсь. Пока второй амбал смотрит на своего бессознательного напарника, я с локтя ударяю ему в нос. Он орет и хватается за пострадавшую часть тела. Кровь стучит в голове, когда я беру его в клинч и скручиваю. Отпускаю. Он падает на асфальт, и я ногой врезаю по его тупорылой башке.

Девичий визг прорывается сквозь шум в голове, останавливая меня от очередного удара.

Я делаю глубокий вдох, на секунду прикрываю глаза и разворачиваюсь к… Миле.

Она такая же хрупкая стоит посреди дороги, освещаемая только светом задних фар машины амбалов, и прикрыв ротик ладонью смотрит на своих сообщников.

Адреналин все еще бурлит в крови, взывает к жажде расправы. Как всегда, после боя. Но я заставляю себя усилием воли разжать кулаки и, склонив голову, смотрю на девушку.

Она переводит взгляд на меня. Ее глаза широко распахнуты. Она делает шаг назад.

— Простите… простите. Я не хотела. Это все мой брат. Он у них… точнее, задолжал им. Мне нужно вернуть его долг. Или его у… убьют, — Мила всхлипывает. — Я, правда, не хотела.

Я не двигаюсь, только смотрю на нее. Слез не вижу, но надломленный голос что-то переворачивает во мне. Хочется ее… обнять?

Мила делает еще шаг назад, остукается и падает, приземляясь на попку. Срываюсь с места быстрее, чем успеваю подумать. За плечи поднимаю Милу с земли и заглядываю в ее огромные глаза. Даже в темноте я вижу влагу и не выдерживаю. Хватаю ее за запястье и тяну к своей машине.

Амбалы так и остаются на асфальте, когда машина срывается с места.

— К… куда вы меня везете? — тишину салона взрывает надломленный голос.

Я не смотрю на его обладательницу, потому что не хочу видеть, как она, такая маленькая, дрожит на пассажирском сиденье рядом со мной. Даже образ, хоть и яркий, но нарисованный моим воображением, заставляет меня сильнее вцепиться в руль и стиснуть челюсти.

— Вы меня в полицию везете? — Мила сказала это громче, но дрожь в голосе ей скрыть не удается.

Я с силой выдыхаю и сквозь зубы цежу:

— Нет.

— А… а куда?

— Домой. К себе, — я перехватываю руль и вжимаю педаль газа в пол.

Дорога пустынная, и хорошо, потому что стрелка на спидометре давно перевалила за сотню. Ветер хоть и бьет в лобовое стекло и свистит, скользя по машине, но дождя, кажется, не намечается. Если так и дальше пойдет, то до места мы доберемся минут через двадцать.

— Домой? Зачем? — дрожь исчезает из голоса Милы, теперь в нем звучит удивление, а я краем глаза замечаю, как девушка подскакивает на сидении.

— Тебе не кажется, что для наводчицы банды, ты задаешь слишком много вопросов? — я бросаю на Милу короткий взгляд и вижу, как поникают ее плечи.

Не в моих правилах извиняться за свои слова, тем более перед преступницей, но на этот раз приходится приложить усилия, чтобы удержать простое слово «прости» в себе.

— Расскажи мне все, — это единственное, что мне удается из себя выдавить.

— Ч… что именно?

Я чувствую на себе взгляд Милы и еще сильнее вжимаю педаль газа. Стрелка переваливает за сто пятьдесят, и я понимаю, что переборщил. Это Стас — гонщик с идеальными инстинктами. Не я. Один резкий поворот, и кювет мне обеспечен. Тем более до города остается всего ничего.

Я неохотно снижаю скорость. Ведь подъезжаю к городу.

Движение становится оживленнее. Маневрирование среди машин вызывает только раздражение. Поэтому я хватаюсь за единственную возможность, которая может помочь отвлечься отвлечься от гнева, зарождающегося внутри.

— Расскажи, что случилось.

Урчание двигателя не может скрыть судорожный вдох Милы.

Молчание затягивается, и я уже грешным делам успеваю подумать, что ответа не дождусь, когда слышу дрожащий голос:

— Я… я не знаю, что сказать. Мой младший брат… он связался с нехорошей компанией. Со своими дружками нарвался не на тех людей. Даже толком не знаю, что там случилось. Мне сказали, что он задолжал крупную сумму денег, и есть только один способ их вернуть — помогать им.

— Сколько? — я сворачиваю с оживленной дороги во дворы с новыми многоэтажками.

— Что? — как меня достал ее дрожащий голос.

— Сколько он задолжал?

— Пятьсот тысяч.

— Рублей?

— Евро, — голос Милы сникает, а я еле сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть.

Многоэтажный дом, огороженный забором, показывается за поворотом. Я нажимаю кнопку на пульте, висящем на ключах, и шлагбаум поднимается. Припарковавшись, я выхожу из машины, обхожу ее и открываю дверцу Милы. Девушка сидит на месте и не двигается. Она смотрит на меня своими огромными полными страха глазами, а мне приходиться подавить желание вытащить ее за шкирку из машины. Не монстр же я все-таки!

Вместо того, чтобы последовать своему желанию, я протягиваю руку и жду.

Мила смотрит на руку, потом на меня. На руку. На меня. На руку… и кладет в нее свою ладонь. Я помогаю Миле выйти и нажимаю на кнопку на ключах. Вместе мы идем к моему подъезду и поднимаемся на самый верхний этаж.