Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры

Примечательно, что хотя большевики и позвали рабочих с Выборгской стороны на Невский проспект, придумали исторический клич вовсе не они. Иначе бы не возник тот странный казус, который наблюдался поутру 23 февраля на Выборгской стороне. Местный райком большевиков во главе с рабочим И.Д. Чугуриным (представлявшим район в Петербургском комитете РСДРП(б) накануне постановил забастовку не начинать, а провести на фабриках митинги, посвященные Международному женскому дню. Однако она началась, о чем райкомовцы – те же обычные рабочие, делегированные в комитет родными коллективами – узнавали случайно от друзей и коллег на дому или по прибытии на предприятия. Второпях, в течение дня они связывались друг с другом и пытались как-то подстроиться под вроде бы стихийный народный подъем. Лишь поздним вечером на общем собрании членов райкома, горкома и Бюро ЦК партийцы сумели сформулировать новую повестку дня: всеобщая стачка, агитация среди солдат, демонстрации на Невском проспекте. От ЦК на заседание пришел П.А. Залуцкий. Можно не сомневаться, именно он и проинформировал младших товарищей о неожиданном отказе от прежнего курса на постепенную подготовку всеобщей забастовки 1 мая 1917 года.

Стоит обратить внимание на мемуары А.Г. Шляпникова, одного из трех членов русского Бюро ЦК в Петрограде (третий – В.М. Молотов). Для него, в отличие от лидеров выборгских рабочих, забастовка и лозунг «На Невский!» сюрпризом не являлись. Более того, автор подчеркивает, что и лозунг, и стачка – инициатива «наша», то есть большевиков. Но если большевики Выборгской стороны с коллегами из других районов о том понятия не имели, то выходит, идея о манифестациях и братании с солдатами принадлежала не низам, а верхам партии. Ее выдвинул триумвират Бюро ЦК. Причем внезапно, в ночь на 23-е, и в крайней спешке, еще до рассвета, принялся за реализацию. Создается впечатление, что трио дорожило каждым часом, раз предпочло пренебречь предварительным обсуждением замысла на уровне города и особенно района… Выборгского.

А почему спешило, догадаться несложно. Бюро предупредили о визитах рабочих с Путиловского к Керенскому и Чхеидзе. Это – во-первых. Во-вторых, товарищи Шляпников, Молотов и Залуцкий вдруг осознали, насколько взрывоопасная ситуация образовалась внутри солдатской массы петроградского гарнизона. В-третьих, они помнили, что 23-е – женский «праздник», которым нельзя не воспользоваться, учитывая рост хлебных «хвостов». Наконец, им так же внезапно открылись глаза на заманчивые перспективы солдатского бунта. А кто из большевиков не мечтал о настоящей республике, пусть и буржуазной, на первых порах? Правда, надлежало либо действовать сейчас, немедленно, либо не предпринимать ничего, строго придерживаясь ранее одобренной резолюции о нейтралитете.

И все-таки решение принималось явно впопыхах, причем на ночь глядя. Как будто правящую тройку кто-то разбудил сенсационным откровением. Тем самым – о настроениях солдат, дающих большевикам уникальный шанс, и угрозе утратить его, если либеральный лагерь отважится возглавить протест возбужденных путиловцев. Вычислить человека, переполошившего Бюро, тоже нетрудно. Шляпников имел неосторожность описать свои посещения в преддверии революционных событий квартир А.Я. Гальперна и Н.Д. Соколова ради общения с вожаками меньшевиков и эсеров, то есть с Чхеидзе, Керенским и другими.

Иными словами, соратник Ленина в февральские дни исполнял миссию связного от большевиков с ВВНР. Фамилия Соколова мелькает в мемуарах Шляпникова достаточно часто. Очевидно, известный адвокат играл роль посредника между большевистским Бюро и сопредседателями масонов, Керенским и Некрасовым. Мы знаем, кто из дуэта желал крушения Романовых. Отсюда и вывод: совет вести рабочих общаться с нижними чинами запасных батальонов исходил от Николая Виссарионовича Некрасова. Напомню, Керенский с депутатами с Путиловского завода встретился в восьмом часу вечера 22 февраля. Наверняка по окончании разговора Александр Федорович проинформировал о нем ближайшего соратника – Некрасова, и тот был в курсе того, что поутру никто из думских масонов звать путиловцев на всеобщую стачку не будет. Все ограничится дебатами в Таврическом дворце.