Закулисье. Заглянуть за горизонт

Остальная группа увлеченных студентов, затаив дыхание, следила за спором, переводя глаза с Янковских на профессора.

– Это событие доказать невозможно ввиду сразу нескольких причин. Во-первых, – Семенов загнул указательный палец, – вся информация, касающуюся убийства Джона Кеннеди, находится под грифом секретно по сегодняшний день, во-вторых, – профессор положил сверху большой палец, – примите во внимание обстановку, и атмосферу, царящую там. Десятки, и даже сотни журналистов, каждый из которых мечтал попасть на первую полосу новостей! Работали камеры, щелкали фотовспышки, и я, скажем так, не сильно удивлюсь, если в момент всеобщей паники и неразберихи, никто из сотрудников ФБР не мог понять, откуда именно велись оружейные выстрелы. Такие доказательства нужно проверять. В-третьих, – Семенов загнул следующий палец, и задумался, глядя, как неубедительно выглядит полусжатый кулак.

Трель звонка, разрубившего неловкую паузу, спасла профессора от ответа на вопрос. Лекционный зал наполнился вздохами и тихим шуршанием, студенты спешили разойтись по своим домам. Впереди маячил вечер пятницы, поэтому Семенов не стал их винить.

– Продолжим нашу дискуссию уже в понедельник, с большим удовольствием отвечу на следующий вопрос, – сказал профессор, обращаясь к Янковских, наблюдая, как Олег с большой неохотой встает из-за стола, присоединяясь к группе своих сокурсников.

Дождавшись, пока все студенты покинут лекционную аудиторию, Михаил Юрьевич обвел помещение внимательным взглядом, чтобы удостовериться, что никто из учащихся не забыл личные вещи и сотовые телефоны, после чего погасил свет, и, выйдя коридор, закрыл дверь, слушая, как с другой стороны, ведущей на лестницу, доносится монотонный удаляющийся гул. Когда дверной замок щелкнул, Михаил Юрьевич мысленно хлопнул себя по лбу, – опять забыл портфель, заболтавшись со студентами! Ну сколько ж можно, – укорял он себя.

Решив не искать выключатель, профессор осторожно пробирался по полутемной аудитории, стараясь не загораживать спиной полоску света, пробивающуюся сквозь щель в двери. Портфель обнаружился на привычном месте, но с открытым карманом, чего аккуратный и педантичный Михаил Юрьевич ранее никогда не допускал. Решив не придавать значения подобной мелочи, Семенов развернулся, и осторожно пошел к приоткрытой двери.

На улице его встретил зимний вечер. Наблюдая, как снежные лепестки, проплывая в желтых треугольниках фонарей, медленно и грациозно ложатся на тротуар, профессор Семенов зашагал к остановке, но уже через несколько шагов его продвижение внезапно и неожиданно остановили. Внезапность вызывал тот факт, что молодой человек, преградивший дорогу замечтавшемуся профессору, появился из ниоткуда, как будто он специально поджидал его, спрятавшись в тени рекламного щита.

Неожиданность подчеркивало другое обстоятельство. Высокий мужчина – разглядев его лучше, Семенов изменил первоначальный вывод, что перед ним стоит молодой человек – был одет в форму полицейского, только погоны, в виду разницы в росте, профессору никак не удавалось рассмотреть.

Вероятно, сержант, – подумал профессор, и в этот миг полицейский заговорил. Начало фразы Семенов прослушал, его загипнотизировала правая рука, медленно и грациозно двинувшаяся к фуражке, – кажется, у них это называется отдать честь, – подумал профессор, зачарованно наблюдая, как рука полицейского, изгибаясь под немыслимым углом, медленно и неумолимо тянется к виску. Пальцы слегка согнулись и ладонь медленно, как кобра, покачивались у виска, губы полицейского не переставали шевелиться, видимо тот продолжал говорить, обращаясь не к кому-то, а к растерявшемуся профессору.

Усилием воли Семенов заставил себя отвести взгляд от ладони мужчины, продолжая размышлять – чем же могла напугать его обычная человеческая рука. Губы полицейского сжались в тонкую линию, а все лицо выражало вопрос. Теперь, когда полицейский сделал шаг вперед, повернув лицо к желтому лучу фонарного света, профессору показалось, что этот человек, стоявший напротив, был не на много моложе его.

– Простите, – наконец сумел вымолвить Михаил Юрьевич, – вы сейчас обращались ко мне?

Мужчина выдержал минутную паузу, и только после этого повторил свой вопрос.

– Вы Михаил Юрьевич Семенов, работаете в должности профессора, факультет истории, государственный университет? – спросил полицейский хорошо отрепетированным, лишенным интонации голосом, как будто говорил неживой человек.

– Скорее не должность, а ученое звание, и правильнее сказать – исторический факультет, – поправил профессор, соглашаясь с услышанным.

В ответ полицейский лишь коротко кивнул, как будто именно такой ответ он и ожидал услышать, его миндалевидные глаза, цвет которых постоянно менялся, продолжали пристально изучать черты лица Михаила Юрьевича. В воздухе повисла неловкая пауза, которую блюститель порядка никоим образом не собирался нарушать первым.

– Могу я вам быть чем-нибудь полезен? – осведомился профессор, осторожным движением глядя на наручные часы, которые показывали половину девятого.