Закулисье

Когда автоматическая дверь открылась полностью, все присутствующие смогли рассмотреть, что в другом, новом помещении, расстояние между стенами не превышает и двух метров, а низкий потолок способен пробудить приступ клаустрофобии даже у человека, не имеющего представления о том, что за болезнь скрывается под этим названием. И в этом замкнутом, тесном пространстве какой-то ужасный, злокозненный гений установил большущее кресло, оснащенное всевозможными ремнями и зажимами, увенчанное сверху металлическим обручем для крепления головы.

– Допрашивать будут, – прошептал старший брат с зализанным чубом.

В его голосе угадывались разом и благоговейный восторг, и немыслимый ужас. Ларинцеву пришло на ум таинственное заведение, увиденное ранее по телевизору, где допрашивали серийных убийц, шпионов и представителей террористических организаций, – «эти люди оказываются вне закона», – вещал с экрана пронырливый журналист, припуская к голосу зловещие интонации, – «их забирают и увозят в неизвестность, не давая ни малейшего представления о месте пребывания ни знакомым, ни родственникам. Это не граждане, а опасные преступники и для их допроса специальные организации используют эффективные и действенные методы, но не пугайтесь, ведь все это направлено исключительно на защиту честных граждан!»

–«Но позвольте, позвольте!», – лихорадочно думал профессор Ларинцев, обводя взглядом своих сокамерников, – «в чем могли заподозрить нас?».

Если братья-гопники еще походили на маньяков или серийных убийц, в чем Николай Васильевич искренне сомневался, то в чем мог провиниться спившийся спортсмен? А он сам и тот старичок с аккуратной бородкой, в чем могли заподозрить их?

В открывшуюся дверь ввели перепуганного, бледного человека и аккуратно усадили в одинокое кресло, развернутое лицом к публике. Пока охрана придерживала спортсмена, бывший разносчик еды закрепил ремни, прижимая к креслу сидящего человека. Когда на голове бывшего спортсмена со щелчком закрепился металлический обруч, мужчина заскулил и заплакал в голос.

– Ничего-ничего, все скоро закончится, – похлопал его по плечу старик в безрукавке и показал охранникам жестом, что им следует покинуть комнату.

Выходя из помещения последним, шустрый дед погасил выключатель, оставляя обреченного наедине с темнотой. Снова четыре раза цокнули клавиши и панель управления скрылась в стене, после чего проснулись и загудели моторы, приводящие в движения металлическую дверь. «А закрывается-то она гораздо быстрее, чем открывалась», – ни с того, ни с сего подумал профессор и содрогнулся, пытаясь представить себя на месте спортсмена, привязанного в кресле и отрезанного напрочь от окружающего мира, да к тому же в полной темноте.

– Ну, чего пригорюнились? – весело спросил дед, обращаясь разом ко всем мужчинам, застывшим в одинаковых, испуганных позах. Расстреливать вас никто не собирается, – добавил он и весело рассмеялся.

Охранники, успевшие дойти до дальней двери – единственного выхода из странного помещения, обернулись и весело рассмеялись, оценивая шутку своего старшего товарища. Один из них намеревался уже что-то с казать, профессор видел, как тот открывает рот, пытаясь подобрать цензурные слова и тут в соседней комнате, сокрытой и спрятанной за массивной дверью, раздался приглушенный, но отчетливый взрыв.

Рациональный голос в голове у профессора тут же поправил, что это не было взрывом – ни резкого звука, ударившего по ушам, ни взрывной волны он не почувствовал, но зато Ларинцев явственно ощутил, как внутри у него на секунду все сжалось в тугой комок, от чего штаны профессора намокли снова, но внимания на это никто не обратил.

Все заключенные вдруг замерли разом, рассматривая запертую, зловещую дверь. Один охранник умолк на полуслове, другой обронил фразу, – «слишком рано! Так не должно быть!» – долетело до уха испуганного профессора, с лица их старшего, вместе с краской, сошла улыбка, оставив оголенный оскал зубов. В помещении повис запах страха, сдобренный запахом немытых тел. Но больше всех, побледнели охранники, – «они напуганы сильнее нашего», – понял профессор и похолодел внутри.

Двое мужчин с надеждой уставились на старика в безрукавке, ожидая, что тот все разъяснит. К чести последнего, Николай Васильевич отметил, что тот сумел взять себя в руки и скомандовал подчиненным, теперь в иерархии охраны Ларинцев не сомневался, – нужно проверить, открывайте дверь!

На этот раз двое охранников самостоятельно выдвинули цифровую панель и набрали код, старик терпеливо стоял сзади, лишь немного выдавая нервозность монотонным покачиванием головы.

И снова все присутствующие в помещении замерли, провожая глазами, как металлическая махина двери не спеша, с шипением отползает в сторону, все больше открывая темную комнату с человеком, оставшимся внутри. Братья, как стервятники, выгнули шеи, спеша первыми заглянуть в помещение, заключенный дед с аккуратной седой бородой зашептал заговор и наскоро перекрестился.