Закулисная драма

Джонни взглянул на часы – была половина пятого. Он и не заметил, как быстро пролетело время. "Пора сматывать удочки, – подумал Джонни. – В шесть заканчивается это жуткое мексиканское мыло Фокса, черт, опять забыл название, оно еще рифмуется с фразой "святые помидоры", точно, "Слеза Исиодры". Нужно успеть вклинится между сериалом и кроссвордами". Он поспешил к режиссёру и подоспел как раз тогда, когда он собирался объявить повторный прогон сцены.

– Мистер Ортега, не могли бы вы сейчас прорепетировать другую сцену, мне бы хотелось задать мистеру Дживсу несколько вопросов. Это не займет много времени.

Луис Ортега на секунду задумался, но потом все же утвердительно кивнул:

– Энди, спустись сюда, пожалуйста, – крикнул режиссёр.

Энди Дживс быстро засеменил к ним. Видимо, Луиса Ортега он боготворил, потому подчинялся ему беспрекословно. Режиссёр представил ему Джонни.

– Добрый вечер, вы, наверное, слышали, меня зовут Джонни Траст, я расследую убийство. Могу я задать вам несколько вопросов? – он жестом указал Энди Дживсу на кресла. Последний вопросительно взглянул на режиссёра, но тот лишь молча кивнул. Поэтому ему не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Луис Ортега тем временем вызвал на сцену других актёров, но Джонни не обращал на них внимание, сосредоточившись на допросе.

– Энди Дживс – это ваше настоящее имя, или псевдоним? – за сегодня он уже столько раз повторил этот вопрос, что на автомате задал его первым

– Настоящее, – мужчина гордо выпятил грудь. – Меня зовут Эндрю Мартин Дживс.

Джонни открыл блокнот. За один день он умудрился исписать половину страниц. Найдя пустую, он, сам не зная зачем, записал полное имя актёра.

– Вы живете в Сан-Франциско?

– Да, я здесь родился. Мой отец основал компанию Дживс Билдинг Корпорейшн еще когда вас и в помине не было.

Джонни сразу понял, что допрос предстоит не из легких. Но после допросов Марии Росс и Джеймса Моргана, Джонни чувствовал себя настоящим ветераном, прошедшим огонь, воду и парочку минных полей. Потому Энди Дживс просто физически не мог произвести на Джонни должное впечатление.

– Меня мало интересует ваша родословная, потому я бы попросил воздержаться от упоминания всех ваших родственников. Отвечайте на мои вопросы по возможности коротко и четко: – Давно вы играете в театре?

– Нет, это моя первая роль. Я, да будет вам известно, в своё время увлекался самыми разнообразными вещами: гольф, конный спорт, шахматы, академический вокал, меня даже называли "Соловей Пасифик-Хайтс", – Джонни мысленно пожалел несчастных слушателей этого "соловья", – игра на трубе, лепка из глины…

– Благодарю, я понял, – поспешил прервать поток Джонни. – Скажите, как вы попали в труппу Луиса Ортега?

– Мистер Ортега искал спонсоров для спектакля, для организации рекламной кампании, оплаты аренды помещения театра и тому подобное. Я заинтересовался проектом, потому решил посетить пару репетиций. Постановка пришлась мне по душе и я попросил его предоставить мне роль. Увы, свободных ролей не обнаружилось, но второй состав я все же мог пополнить. А после смерти этого, как бишь его звали, Бонни Рута, мне досталась одна из главных ролей, – Энди Дживс явно считал это своей личной заслугой. Тем не менее, каждое его слово убеждало Джонни в неспособности этого типа совершить убийство. Даже самое обыкновенное, не говоря уже о свечах на сцене, и остальных обстоятельствах смерти Энтони Бута.

– Вы хорошо знали погибшего?

– Нисколько. Так, перемолвился с ним парой фраз.

– А с кем из труппы вы общаетесь?

– Да практически ни с кем. Вы же понимаете, эти люди – не моего уровня, сближаться с ними – ниже моего достоинства.

– А как вас находят коллеги по цеху? Одно ваше присутствие должно вызывать у них приступ благоговения и восторга, – Джонни не удержался и сейчас жалел о сказанном, но оказалось, что Энди Дживс не углядел в его словах сарказма потому ответил с легким пренебрежением:

– Они считают меня человеком из высшего общества. Я слеплен из другого теста, можете мне поверить.

"Еще как могу, пончик ты непропеченный", – Джонни начал раздражаться. Он попросту терял время, потому злился одновременно на Марию Росс, Фокса и Энди Дживса вместе взятых.

– Но из всех самая невыносимая – эта молодая выскочка, леди Макбет, – видимо, неприязнь у них была обоюдная. – Но проблема в том, что она здесь царица.

– Что вы имеете в виду?

Он посмотрел на Джонни, явно недоумевая, как можно не видеть столь очевидных вещей:

– Вы что, не заметили? Режиссёр во всём её слушается! Он по уши влюблён в ней, вот что я вам скажу. Эта девица может позволить себе любой каприз. Уж не знаю, чем таким она цепляет, но мужчины от неё без ума. Я признаться, одно время тоже подпал под влияние её чар, но вовремя осознал, насколько пустое это создание.

Джонни сложно было представить себе Энди Дживса, ухаживающим за любой девушкой, а уж за Марией Росс тем более, но теперь хотя бы было ясно, откуда столь явная неприязнь с ёё стороны.

– Последний вопрос: у вас есть алиби на момент убийства?