Закулисные игры

- Ты что, целую дозу... - удивленно воскликнул Дик.

Бонни ждала. А затем оно наступило. Она уселась на пол и засмеялась. Все было изумительно и она ощущала счастье.

Дик подобрал с полу брошенный Бонни ингалятор.

- Хорошо, что у меня их целая коробка, - сказал он. - Ты, оказывается, наркоманка.

Раз он был таким добрым, она тоже решила с ним поделиться - вытащила из сумочки двух "дроздов" и предложила одну таблетку Дику. Дик проглотил таблетку, запив ее мартини. Они сидели на полу и улыбались друг другу в ожидании, когда подействуют наркотики.

- Давай я выберу пластинки, - сказала Бонни, нетвердым шагом направляясь к проигрывателю. Она вытащила свои любимые альбомы-пластинки с записями самых сексуальных исполнительниц - Арет Франклин и Дайаны Уорвик. Потом увидела последнюю запись "Шелков и Сатинов" и тоже отложила ее в сторону.

Дик убрал пластинку.

- Не ставь это.

- А почему?

- Для этой музыки я не в настроении.

Бонни знала, что Дик крутил роман с Силки Морган. "Ах, тебе стыдно, бедный старый педераст, - подумала она удивленно. - Хорошо, устроим схватку характеров".

- А мне нравится, - сказала Бонни. - Пожалуйста?

- Хорошо, - согласился Дик, возвращая пластинки.

Он стал уже воском в ее руках.

- Я хочу еще выпить, - прошептала Бонни.

Дик налил еще по бокалу и отнес их в спальню. Затем откинул покрывало. Бонни последовала за ним и погасила свет, оставив один маленький ночник. Ей вовсе не хотелось шокировать его до смерти. Дик спокойно раздевался. Он вел себя так, будто это было для него самым естественным делом - быть в своей спальне с девушкой, которая на самом деле была парнем. Сладкий голос Дайаны Уорвик доносился из колонок. Бонни сняла накладные ресницы и положила их на тумбочку. Она не любила заниматься сексом с фальшивыми ресницами. Дружок-гей как-то предупредил ее, что они могут случайно попасть в глаз и можно ослепнуть. Она посмотрела на Дика, не разочарован ли он, но тот, казалось, ничего не заметил. Свет был тусклым, так что возможно он не обратил внимания. Хорошо, что у нее свои ресницы тоже длинные.

Он лежал на кровати обнаженный. Хорошо, посмотрим, что же у тебя есть"! "Боже, он убьет меня этим, - подумала Бонни. - Я буду кричать от боли." - Она сняла всю одежду, кроме трусов и забралась под простыню, натянув ее повыше, чтобы скрыть отсутствие груди.

Бонни выработала в постели особую манеру поведения. Все мужчины обычно видели только ее лицо и плечи. Она пыталась поддерживать иллюзию до самого последнего момента, и действительно стеснялась своего тела. В обнаженном виде она не была похожа ни на мальчика, ни на девочку. Ни груди, ни мускулов. Всего лишь бледный худенький ребенок. Вообще ничего. Как обычно, она ждала, что Дик начнет первым.

Напротив кровати над низким туалетным столиком висело большое зеркало, и Бонни видела в нем свое отображение. А потом образ Бонни исчез, и остался только Винсент. Винсент-педераст. И ни намека на возбуждение. В сердце закрался страх. Он потянулся своей худой бледной рукой за стаканом, и пролил несколько капель на пол.

Дик был уже готов.

- Посмотри на него, - сказал Дик нежно, испытывая любовь к самому себе. - Правда, хорош? Тебе он нравится? Не хочешь с ним чем-нибудь заняться?

- Нет, - робко прошептал Винсент.

- А почему ты в трусах? - спросил Дик. Он протянул руку и попытался их стащить. Винсент двумя руками удерживал их на месте, желая сохранить хоть остаток иллюзии. - Это глупо, - шептал Дик. - Сними их. Иди сюда.

- Нет, - откликнулся Винсент. - Оставь меня в покое. - Он ждал, когда Дик начнет его целовать, обнимать, делать то, что обычно делают мужчины. Они любили целовать его часами, потому что у него был прекрасный, чувственный рот. Винсент был чемпионом по поцелуям. На остальное он обращал мало внимания, но целоваться любил.

Дик робко играл с его волосами. Они посмотрели друг другу в глаза.

- Ну дотронься же, - сказал Дик.

Винсент протянул руку и взял его. Какое падение! Он не станет обслуживать этого педераста! Он нагнулся над Диком и попытался поцеловать его в губы. Дик отшатнулся.

- Я не могу целовать тебя, - сказал Дик, извиняясь. - Я могу сделать другое... я трахну тебя... но я не могу целовать мальчика. Я же нормальный.

Винсент покраснел от гнева и унижения. На свете не было мужчины, который не хотел бы его поцеловать, а этот прыщавый гнусный ублюдок думает, что это унижает его мужское достоинство! Вот потеха! Волны гнева и отвращения затапливали Винсента.

"Ты поцелуешь меня, Мэри, даже если это будет последняя вещь, которую ты сделаешь", - подумал он в ярости.

И он начал трудиться над Диком. Он делал все, что ненавидел, но знал, что Дику понравится. Дик совсем лишился рассудка. Чем больше Дику это нравилось, тем больше Винсент его ненавидел. Он должен довести этого гада до такой степени, что он захочет поцеловать его, и поцелует... поцелует... Дик потянулся за тюбиком вазелина, который заранее положил в изголовье. "Нет, ты не сделаешь этого, ты же убьешь меня", - подумал Винсент.

Винсент все еще оставался в трусах. Дик опять попытался их снять, повторяя: