Закулисные страсти

Однажды Эдит призналась своей сводной сестре: «Я просто не могу, когда в доме нет мужчины. Это хуже, чем день без солнечного света. Без солнца в принципе можно и обойтись – есть электричество. Но вот дом, в котором не висит где-нибудь мужская рубашка и не валяются мужские носки и галстук – это убивает». И словно на прощанье, судьба преподнесла Эдит еще одну любовь – последнюю.

У Эдит был ее «ее вечный секретарь» – двадцатидевятилетний Клод Фегюс. С тринадцати лет он обожал голос Эдит, а впоследствии влюбился в нее саму. Случилось так, что именно Фегюс познакомил Эдит и Тео. А было это так.

В один из зимних вечеров 1962 года Клод привел в дом Пиаф своего друга, высокого молодого человека, одетого во все черное. Он представил приятеля своей хозяйке: «Теофанис Ламбукас».

Пока Клод и Эдит говорили о делах, Теофанис просидел весь вечер на ковре, в углу, не проронив ни единого слова и раздражая своим молчанием хозяйку. Так прошла их первая встреча.

Через несколько недель Эдит попала в больницу с двусторонней пневмонией. Среди многочисленных посетителей, приходивших навестить любимую певицу, неожиданно оказался Теофанис, которого она не сразу узнала.

О его приходе доложила медсестра: «Мадам, в коридоре какой-то молодой человек просит разрешения пройти к вам в палату». «Наверно, поклонник», – подумала Эдит и кивнула в знак согласия. На пороге появился высокий юноша, одетый во все черное, с темными волосами и такими же глазами. «Меня зовут Тео, – заговорил он. – Месяц назад нас представили друг другу, но вы были слишком заняты, чтобы поговорить со мной».

Тео подошел и протянул ей маленькую куклу. В последний раз ей дарил куклу отец… Эдит засмеялась: «Знаете, я уже вышла из этого возраста». «Но это необычная кукла. Она из Греции, с моей родины. Она принесет вам удачу». И тогда она взглянула на него совсем по-другому…

На следующий день он пришел с цветами. Молодой человек стал часто навещать Эдит. Каждый раз он приносил какой-нибудь сувенир. Эдит, потратившая состояния на подарки мужчинам, вдруг поняла, что ценно искреннее внимание, а не стоимость подарка.

Однажды он попросил разрешения… причесать ее. Она крайне удивилась и смутилась. «Не пугайтесь, я ведь парикмахер!» – улыбнулся молодой человек. И Эдит улыбнулась в ответ.

А через несколько месяцев в каком-то разговоре Тео просто и очень мягко спросил: «Хочешь быть моей женой?»

Как ни умиротворяюще это звучало, Эдит буквально подскочила: «Тео, это невозможно!.. Я намного старше тебя, почти в два раза».

Но он спокойно ответил: «Для меня ты родилась в тот день, когда я тебя увидел».

И она согласилась. Она не могла не согласиться.

Потом она не раз повторяла: «По-настоящему я любила только Марселя Сердана. И всю свою жизнь ждала только своего Тео».

Всего за два года до смерти она встретила потрясающего, удивительного человека – словно сам ангел-хранитель принял облик человека, чтобы помочь этой страдающей душе примириться с окружающим миром. Она так легко, так запросто раздавала всю себя, свои деньги, свой голос, свою жизнь, что в какой-то момент ей показалось, будто душа ее опустела, но именно в этот страшный момент к ней пришел Тео…

Эдит было так хорошо с ним, что ей захотелось сделать ему какой-нибудь приятный подарок, и она подарила ему… игрушечную железную дорогу.

Перед свадьбой Тео познакомил невесту со своими родителями и двумя сестрами. Семейство Ламбукас очень приветливо приняло Эдит в своем доме, и впервые она почувствовала, что счастье можно найти в самых обычных вещах – например, в том, что вокруг стола собирается настоящая семья…

После официального объявления об их свадьбе с Тео, естественно, начались пересуды и сплетни. Ей сорок шесть, ему двадцать шесть! Неужели молодой красавец мог влюбиться в больную стареющую женщину? Конечно, нет, – его интересуют только ее деньги! Ведь величайшая певица Франции, должно быть, весьма состоятельная дама. Так считало большинство сплетников. После ее смерти они узнали, что «охотнику за наследством» достались только долги – огромные долги великой Эдит Пиаф.

Тео и впрямь любил Эдит. И женился на ней ради нее, а не ради денег и славы – сомнительной славы. По словам Симоны Берто, сводной сестры Эдит, «они любили друг друга необыкновенной любовью, тою, о которой рассказывают в романах, о которой говорят: такого не бывает, это слишком прекрасно, чтобы быть на самом деле. Он не замечал, что руки Эдит скрючены, что она выглядит столетней старухой. Он никогда не оставлял ее…»

А по поводу их пресловутой разницы в возрасте сама Эдит Пиаф заявила одной из парижских газет: «Я считаю странным думать о людях с этой точки зрения. Вообразите, что во время светского приема мажордом металлическим голосом провозглашает: „Мсье такой-то, тридцати трех лет, и его жена, которой уже давно за пятьдесят“. Ведь так не делают? Вот именно, и мне так кажется».