Закуси горе луковицей

Зоя понурила голову.

— От этого не легче. Да и, собственно, велика ли разница?

— Зоенька, я тебя понимаю. Когда такое случается, любые аргументы бессильны. Тем более что сейчас сплошь и рядом животную страсть отождествляют с любовью, и разобраться в этом ой как нелегко. Но поверь мне, различие между ними преогромно.

— Так все-таки в чем оно?

— Видишь ли, со своим избранником тебе предстоит делить не только постель и радость, но и заботу, и досуг, и горе. А на это не каждый человек способен. Поэтому его должны желать и душа, и рассудок, и тело. Если не будет этого — не будет и счастья. А тех, кто идет на поводу у похоти, ждет неизбежное разочарование. Любовь — это благословение ангела. Она обязательно должна коснуться души. Запомни это, милая.

— Я все поняла, осталось принять.

— Ну и хватит об этом. Зоенька, а не сходить ли нам сейчас за арбузами?

— Неплохая мысль. Пожалуй, это повеселей будет, чем валяться в постели.

В торговой палатке они выбрали два арбуза: один невероятных размеров, а другой — средний. Втиснули их в сетки-самовязки и пошли домой.

Солнце, добросовестно отработав свой бесконечный летний день, полезло в море. И вода, и воздух вокруг него раскалились докрасна. Боже, как же это красиво.

Хозяйка с гостьей расположились под яблоней. Тетя Маша, срезав лишь нижнюю шляпку, уложила арбузище на разделочную доску и, придерживая плод за хвостик, стала разрезать его на равные доли. Под острым лезвием ножа арбуз нетерпеливо похрустывал, показывая через вкривь и вкось разбегавшиеся трещины свою рассыпчатую, мерцающую цветом тлеющей зари мякоть. Затем она уложила его в глубокую миску и, наконец, вырезав под острым углом верхнюю шляпку, дала ему раскрыться, как цветку. На вкус он был не менее изыскан. Второй арбуз они опустили в погреб.

Утром, провожая Зою в санаторий, хозяйка подала ей пакет с виноградом.

— Володе передай привет.

— Непременно.

Она улыбнулась.

— Представляю его реакцию на твое появление. Ну, с Богом.

Вблизи ворот Некрасова не оказалось, на террасе тоже. Ребята посоветовали поискать его за корпусом. Минут через десять, обходя уже третий корпус, слева от себя Зоя увидела великолепный клумбовый ансамбль. И планировка, и цветовая гамма удивили ее своей оригинальностью. Это царство цветов одним своим краем примыкало к дороге, по которой шла она, а противоположным — к тротуару, проложенному вдоль корпуса. Поперечными же границами ему служили ряды декоративного кустарника.

В их тени на дальней дорожке Зоя и увидала читающего колясочника. Он сидел спиной к дороге, но все равно у нее появилась уверенность, что это — Некрасов. Она стала готовиться к встрече: думать, как подойдет к нему, что скажет; гадать, как он поведет себя. Хотелось, чтобы обрадовался.

И тут обгоняет ее зеленая в серебристый дождик иномарка, и останавливается напротив него. Распахивается задняя дверца, и выскакивает из машины девочка в лиловом сарафанчике. В руках у нее, вероятно, фотоаппарат. Она стремглав бежит к колясочнику, оббегает его и бросается к нему на шею. Он тоже обнимает ее, гладит.

Передние дверцы автомобиля приоткрываются.

«Нет, это не Владимир, — решает Зоя. — Ведь у него никого нет. Очевидно, это отец девочки. А где же тогда ее мать?» Девушка, невольно замедляя шаг, искоса смотрит на сидящих в салоне людей. «Кто они ему? Почему не хотят выйти из машины?» Подойдя ближе, она слышит чудную, полную безысходной тоски мелодию, мгновеньем позже на ее фоне неразборчивое бормотание мужчины и тут же сказанную резким тоном фразу женщины: «Дурочка влюбчивая, меня так не обнимала».

Пройдя мимо автомобиля, Зоя решила: «Видимо, в разводе. А дочка жалеет его. Вот ведь судьба».

У одной из скамеек она заметила приятеля Некрасова. Он узнал ее, заулыбался, поздоровался.

— Не Володю, случайно, ищите?

— Да. Не подскажете, где он?

— Вы где-то разминулись с ним. Минут двадцать назад я оставил его возле клумбы. Он там любит бывать.

— У него все в порядке?

— Все. Только одичал он без вас: что-то читает целыми днями, пишет. И все один.

— Спасибо. Рада была увидеть вас.

Он удовлетворенно кивнул. И Зоя потащилась в обратный путь. Невдалеке мелькнул лиловый сарафанчик, лязгнули дверцы. И мимо нее прошуршало покрышками авто, из окна которого куда-то вдаль смотрели не по-детски серьезные глаза девочки.

Зоя свернула на поперечную дорожку, подумала: «Спрошу у мужчины, может быть, он видел Володю».

— Извините, — начала она и осеклась.

Это был Некрасов.

Он с задумчивой грустью глядел в книгу и не сразу отреагировал на ее присутствие. За последние два месяца Владимир заметно посвежел, отрастил усы, бачки. От землистого оттенка на его лице не осталось и следа. Некрасов ошеломленно вскинул глаза.

— Зоя?

— Она самая. Здравствуй, Володя.

— Здравствуй. Буквально три секунды назад я подумал о тебе. И вдруг — ты. Вот это сюрприз.

— Почему ты вспомнил обо мне?

— Только что прибегала проститься моя юная знакомая. Однажды мы невзначай встретились и так привязались друг к другу, что сейчас физически ощущаю ее потерю.

— Я мельком видела эту девочку. Ей лет четырнадцать?