Зал ожидания

До Стамбула шесть часов примерно. Именно туда мне надо. Место в боинге посередине. У окна мужик, погружённый в турецкие аудиокниги. Летит он домой из командировки. С другой стороны съёжился студент, которого пришлось будить стюардессе, чтобы застегнул ремень. Наитие подсказывает, что направляется студент в каникулярный загул, тусить с однокурсниками, чуть раньше него снявшими дешёвый лофт на две недели. Этот студент довольно стеснителен по натуре, отчего прибился к общей компании позже и теперь путешествует отдельным рейсом. У меня болит горло от кондиционера, после взлёта я тоже пытаюсь уснуть, поставив локти на столик и положив голову на сцепленные в замок руки. Получается плохо, хотя на самом деле самолёт – одно из моих любимых мест.

Самолёт как пристанище. Это с мутной Екатериной всё бесит. Обычно садишься, читаешь новостную ленту, меняешь симку и закрываешь глаза. Ждёшь, когда тебя унесёт. Всё уже определено, минимум движений. Уши заполняются пустотой. Воздушный океан забирает. Герметичность. Наверное, о ней и мечтаю. Я бы хотел герметичную жизнь. Несколько друзей, с которыми раз в две недели ходишь в бар или играешь в баскетбол. Две-три подруги, с которыми иногда спишь. Занятие для души, например, записывать ролики про блэк-метал, которые никогда, конечно, не станут особо популярны в силу специфики жанра. Я хотел бы ходить на стадион болеть за местную хоккейную команду, читать старые книжки, отправляться на рынок по воскресеньям, выбирать мясо и зелень, а потом долго готовить рагу с баклажанами или шурпу. Помогать родителям, которые сейчас пока ещё на ногах и бодрятся, но через три-четыре года постареют совсем. Я дико скучаю по моментам герметичности в родном городке. Но они были отравлены безденежьем, избавиться от которого значило бы продать кучу свободного времени. Я решил продать не кучу, всего три года и без рутины хотя бы. Что-то, видимо, со мной не так, что для нормальной жизни мне надо тупить, смотреть в одну точку где-то полчаса после утреннего душа, подолгу слушать перед сном плеер. Есть, уверен, и кроме меня такие люди. Медленные, малоэнергичные. Может, это болезнь какая, не знаю. Помню, тестовые делал в одной компании, четверг и пятница в офисе со всеми: к концу рабочего дня в голове начиналось покалывание, как после долгого недосыпа. И на практике по техпереводу я за неделю скатился буквально до тошноты. Потом не вставал с кровати день. Ходил, мучился. Мучился, что такой. Мучился. Да, в каком-то смысле я тоже ведь работаю себе на подарок.

Самолёт немного потряхивает, укачивает, и я всё-таки вырубаюсь. Мерещатся байдарки, полуголые люди и какие-то слова то на японском, то на итальянском. Я приземляюсь уже настолько не в себе, что если бы на въезде в Турцию спрашивали о цели визита, мог бы честно ответить: прилетел рассказать анекдот пенсионерке, о которой ничего не знаю.

Спрашивает о цели таксист – усач на старой колымаге, ухоженный настолько, что я чувствую себя рядом с ним бездомным. Впрочем, я и есть своего рода бездомный.

Таксист (здесь и далее мой примерный перевод). Да ладно гнать. У тебя целый Стамбул на четыре дня! Ты соображаешь, что это такое? Ты хочешь потратить лучшие четыре дня своей жизни на старые байки? Я тебя сейчас отвезу в Каракёй на паром, а ты садись там, плыви и смотри. Плыви и смотри. Азия справа – Европа слева. Греки, персы, римляне, булимический император, чума, пьяный кутёж крестоносцев, султан с отрезанным ухом. О, и это только начало! Приглядись к земле, она – мраморно-бетонный перегной, а не земля, тут болеют, поют, грустят и поражаются красоте изо дня в день, а потом всасываются в землю и становятся её частью, тоже немного мрамором, скульптурой, камнем, историей. Кофе оставь туристам, пей чай, и обязательно с сахаром, чок леззетли, так вкусно, забудь эту восточную привычку к горечи. Да, а ты думал, у нас Восток? Ты даёшь! Тут не Восток вообще-то, мы в центре, в самой середине, или у вас там на Севере географии не учат? Сам подумай, две части света, мы между ними – это что, по-твоему, край? (Смех, похлопывание по плечу.)

Ночь. Машина стоит в пробке. Подходят Нищий и кот, упитанный, рыжий, с очень длинными усами.

Нищий (поправляет кепку козырьком назад). Ты мне дашь полтос, а я тебе открою секрет. Дорого? Ладно, вот авансом секрет попроще: когда приедешь в туристический район, не надо идти туда, где очередь. Многие думают, где много людей – там лучше. Нет, на самом деле в очередях тоже туристы, в том числе наши, из Анкары. Они ничего не секут. Рядом с аптекой будет ещё одна аптека, рядом с рыбным рестораном ещё несколько рыбных, а чайные вообще гнездятся, как правило, стаями.

Я даю пятьдесят лир

Кот (лоснится при свете фар). Глупый что ли, давать ему денег, он их пропьёт. А секрета у него больше нет, да и этот так себе.