Зал потерянных шагов

— Ладно, не сердись. Но ведь сама видишь, что нет никаких оснований избавляться от ребенка. Муж любимый. Сын взрослый. Единственный к тому же. Я еще поняла бы, если бы у тебя семеро по лавкам сидело. Сама здоровая, молодая. Что тебе мешает? Ведь хотела же ребенка…

— Так это когда было, Таня? Сейчас я по уши в делах и долгах. И Мишку учить надо.

— Да выучишь ты своего Мишку. И малыша вырастишь. Няню возьмешь в крайнем случае. Ты же сильная, Женя!

— Но я не хочу!

— Хочу не хочу — об этом говорить поздно.

— Ладно. Действительно уже поздно. Пора спать, ночь на дворе. Я поеду…

— Не сердись, Женя. Тебе расстраиваться вредно. Я понимаю, что для тебя это шок. Но, как говорится, утро вечера мудренее. Завтра по-другому отнесешься ко всему. С любой проблемой нужно переспать.

— Если больше не с кем, — мрачно парировала Женя.

— Вот видишь, к тебе уже чувство юмора вернулось. Значит, все в порядке. Давай сдавай анализы и приходи. Пока-пока!

— Никакое не пока! Ты что, ничего не понимаешь? У меня вся жизнь рушится! Я себе во всем отказывала много лет, все ждала, когда мы на ноги встанем, с долгами рассчитаемся, квартиру купим. Я так ждала этого!

— Зал потерянных шагов…

— Что? — Женя непонимающе уставилась на подругу.

— Зал потерянных шагов — это зал ожидания на вокзале. Французы придумали.

— Господи, ну при чем тут французы?

— Абсолютно ни при чем. Просто время, потраченное на ожидание, — потерянное. А надо жить сегодня, сейчас.

— Мне только твоей философии сейчас не хватало! — в сердцах выпалила Женя.

— Просто я не хочу, чтобы ты совершила ошибку. Подумай об этом. Я пойду?

— Иди.

Татьяна ушла домой, а Женя решилась, несмотря на позднее время, поехать к Маргоше. К той самой Рите, с которой они жили в одной комнате в общежитии на первом курсе и с чьей легкой руки Антоновы оказались на Сахалине. Смешливая легкомысленная Рита-Маргарита давно превратилась в Марго, изменив свое неброское имя в соответствии с новым социальным статусом.

Марго, как и Женя, была бизнес-вумен, но отличалась от нее как хищная щука от простодушного пескарика. Марго держала два дорогих престижных магазина и содержала последовательно четырех мужей, последнего из которых она вышибла за дверь без выходного пособия пару месяцев назад. По этой причине Марго находилась в свободном плавании и вполне могла оказаться не одна в своей недавно отделанной по каталогу квартире. Вовремя вспомнив об этом, Женя по отработанному в этот вечер сценарию позвонила по телефону.

— Алле-у-у! — томно протянула Марго в трубку, пребывая в состоянии боевой готовности в любое время суток.

— Маргоша, не спишь?

— Вроде нет, — мгновенно утратив томность, ответила Марго.

— Спустись вниз. Я у твоего подъезда.

Сонная Маргоша приплелась, кутаясь в шелковый халат и щелкая условными босоножками, у которых, кроме подошвы на высокой шпильке, были лишь золотистые ниточки, обвивающие стопы. Лицо Маргоши, непривычно отмытое от густого слоя краски, блестело, намазанное кремом.

— Ты мне рыбки привезла, да? — сонно спросила Маргоша, сладко зевая.

— Ой, прости, не привезла. Подожди пару дней. Мне эта рыбка уже снится.

— Рыба снится? Это к беременности, — лениво произнесла Марго.

— Что? Как ты сказала? — удивилась Женя.

— Так моя бабушка говорила: рыба снится к беременности.

— Слушай, ты прямо Кассандра какая-то. Я к тебе поэтому и приехала.

— Почему поэтому? — не поняла Марго.

— Я беременна. Что делать — ума не приложу.

— Жень, ты серьезно? — мгновенно проснулась Маргоша. — Ну ты даешь! Когда пойдешь сдаваться на аборт?

— Поздно уже. Двадцать недель, — безнадежно призналась Женя.

— Ну ты даешь!

Марго мягким кошачьим движением достала из кармана халата изящный позолоченный портсигар и стильную зажигалку, взяла тонкую сигарету, поднесла ее к язычку пламени и глубоко затянулась. Потом протянула портсигар Жене:

— Будешь?

— Так ведь мне нельзя, наверное, — засомневалась Женя, никогда всерьез не курившая, а только изредка, для компании, изображавшая процесс, не вдыхая, впрочем, горький дым, а лишь набирая его в рот.

— Тебе-то можно, — постановила Марго. — Это ребенку нельзя. Но ты ж его все равно рожать не будешь.

— Не буду, — согласилась Женя и взяла сигарету.

В этот раз она вдохнула дым так глубоко, как только могла. Голова сразу поплыла вслед за струйками голубого дыма. Сквозь вязкий дурман она подумала, что правильно решила обратиться к Маргоше. Маргоша практичная. Она обязательно что-нибудь придумает.

— Марго, что делать?

— Для начала к Татьяне сходи, — посоветовала Марго.

— Уже была. Она говорит: ничего сделать нельзя. И направление не дает.

— Вот праведница! Можно подумать! Просто не хочет! — возмутилась Марго.

— Она говорит, нужно рожать второго ребенка, — пожаловалась Женя.

— На черта он сдался! Кому нужна эта колготня? Будешь сидеть как привязанная. Я бы ни за что не согласилась. Все эти кормления, пеленания, памперсы. Визги по ночам, болезни всякие. Мы уже не девочки — так себя загружать. Ох, даже подумать страшно!