Зал потерянных шагов

То, что она увидела, ей не понравилось. Особенно темные круги под глазами, появившиеся, откровенно говоря, впервые. Женя расстроилась, но отмахнулась от сомнений по поводу своей красоты, подпорченной бессонными ночами, справедливо рассудив, что после окончания путины она отдохнет, отоспится и вернет себе и свежий цвет лица, и блеск карих глаз.

Тем более что у нее появились более важные дела, чем оплакивание собственной внешности.

5

Бурное течение несется навстречу. С трудом преодолевая сопротивление, упорно стремлюсь вверх, обдирая в кровь бока, прорываясь сквозь валуны, задыхаясь на мелких перекатах.

Целеустремленной мощной густой лавиной рвутся к цели мои соплеменники, отдавшись безумной гонке. Кажется, что плыву не в воде, а в сплошной массе тел.

Тяжело. И не только потому, что забыла о еде, подчиненная стремлению доплыть, а изза чудовищной тяжести, распирающей изнутри живот. Догадываюсь, что именно изза этого растущего бремени самоотверженно рвусь наперекор мощному течению.

И вместе с этой догадкой смутно всплывает трагическая истина: видимо, я умру, как только тысячи икринок покинут мое истерзанное тело.

Только бы успеть доплыть…

К вечеру пришла Оксанка. Села на краю дивана, тесно сдвинув острые коленки, скромно прикрыв их ладонями, и сидела, не поднимая глаз, словно пай-девочка. Будто не ее Женя обнаружила в собственной постели несколько часов тому назад.

Произнося общие, ничего не значащие фразы, призванные разрядить обстановку и служить вступлением к важному разговору, Женя с пристрастием разглядывала ее, хотя видела далеко не впервые.

Но Оксана — однокурсница сына и Оксана — потенциальная невестка — это далеко не одно и то же. «Как говорят в Одессе, — иронично подумала Женя, — это две большие разницы».

Она осознала слабо проклюнувшиеся ростки неприязни по отношению к этой малолетней нахалке, осмелившейся посягнуть на святое — выстраданного, выношенного, вынянченного сына, доставшегося большой ценой. И теперь ее, Женю, главную женщину в Мишкиной жизни, можно задвинуть на второй план, подальше с глаз, как прячут в кладовку старый ненужный хлам?

Но тут же она усмехнулась своим мыслям, припомнив собирательный образ классической свекрови из анекдота: «Кого бы ты мне ни привел, она мне уже не нравится!».

Свекровью-ведьмой Женя становиться не планировала, поскольку не в ее характере было злословить, придираться по пустякам и искать поводы для ругани. Особенно потому, что, настрадавшись в свое время от пренебрежительно-язвительной недоброжелательности матери Павла, она дала себе слово никогда не превратиться в такую же мегеру и не отравлять сыну жизнь.

Но одно дело — давать клятвенные обещания в теории и совсем другое — выполнять их на практике. И потом, извините, если бы Мишка не притащил девчонку контрабандой, втайне от родителей, а представил ее, как принято у нормальных людей, у Жени была бы возможность привыкнуть и принять Оксанку всем сердцем.

Подумав, что для таких благих начинаний нужно время, Женя постаралась прогнать непонятно откуда взявшееся раздражение против девчонки.

Внешне Оксана была ничего. Женя была вынуждена признать — очень даже ничего. Кого-то она неуловимо напоминала: любопытные остренькие глазки-бусинки, легкие золотые бровки, длинный носик, светло-рыжие волосы, собранные в пушистый хвост, и лукавая улыбка, словно ей вот-вот надоест изображать из себя хорошую девочку, и она пошлет подальше Женю, вздумавшую лезть не в свои дела.

Внезапно Женя поняла, что Оксана похожа на лисичку. «Лисичка-сестричка, — подумала Женя и ехидно продолжила: — сначала к зайчику в избушку просунула лапку, потом хвостик, а там уже обманутый зайчик пошел по белу свету…» Жене опять пришлось себя одергивать и возвращаться к основной цели разговора.

Наконец, продравшись сквозь дебри спасительных тем погоды и учебы, Женя отважилась приступить к главному, предварительно услав Мишку в магазин «купить чего-нибудь к чаю».

— Оксана, прости мою бестактность, но… — Женя помедлила, подыскивая слова, — но я бы не хотела, чтобы вы с Мишкой сломали свою судьбу. Вы только на втором курсе, жизни еще не видели. Ну куда вам ребенок? Ты согласна?

Оксана молча пожала плечами, что можно было расценивать как угодно: согласие, пренебрежение или протест против вторжения в ее личную жизнь — на выбор. Кому как угодно. Женя выбрала согласие и продолжила: