Заледенел дом

- Любишь, не любишь - жалкая отговорка. Полюбишь еще - ты ведь как щенок, готова любить каждого, первого, кто погладит тебя по голове, глупая, доверчивая пичуга, так что полюбишь - и он тебя бросит так же, как и все остальные... Ты знаешь, знаешь, что это правда. Просто тебе слишком страшно признаться, что ты одна, что ты никому не нужна. И ты делаешь вид, что у тебя есть друзья, которые за тебя, которые для тебя... А их нет! Они убили тебя и ушли, потому что с тобой слишком много возни, потому что ты всем мешаешь, пичуга. Слабая, жалкая, неприспособленная. Ты выжила благодаря мне. Видишь ли, это все было взаймы - твоя жизнь, твоя магия... Ты должна мне, пичуга. Ты возьмешь меня с собой, ты станешь сильной, независимой, ты...

- Нет! - Иефа задыхалась, ржавые цепи оплели все тело, и некуда было деться от плачущей пустоты ведьминых глаз, и так жалко, жалко... Жалко?

- Ты знаешь, что я говорю правду, ты знаешь, что только так и должно быть, иначе ты не была бы здесь, не держала бы себя...

- Ты умерла!

- Нет.

- Но тебя сожгли!

- Тебя тоже. Мы сестры. Обними меня... Здесь так холодно, такие сырые стены, а я... Я не выношу холод. Обними меня, забери отсюда, я больше не могу, мне больно, больно, больно... и страшно...

- Не плачь, - попросила Иефа и протянула руки. - Иди ко мне. Все будет хорошо. Иди ко мне... - Иефа обняла, прижала к себе ледяное вздрагивающее тело ведьмы и прошептала, зарывшись лицом в свалявшиеся черные пряди: - Не плачь. Я с тобой. Дочь герцога не будет сидеть в застенках...

- Я, Стиван Утгарт, Второй в роду, Страж ворот, оставляю тебе часть себя, - ровным голосом сказал Стив и вложил в неподвижную ладонь полуэльфки прядь своих волос. - Я, Стиван Утгарт, Второй в роду, Страж ворот, забираю часть тебя с собой. - Стив отрезал пшеничную прядку и сжал ее в кулаке. Костяшки побелели. - Иефа, бард. Ты не брала с меня клятвы. Но я дал тебе слово хранить тебя и не сдержал его. Я буду помнить об этом. Я буду помнить тебя. Прощай.

Стив помолчал с минуту, погладил в последний раз загривок совомедведя и поднялся на ноги. За его спиной тяжко, с шумом вздохнули.

- Нам что-нибудь еще нужно в этих пещерах? - в пространство спросил Стив.

- Нет, - осторожно отозвался Зулин.

- Тогда пошли отсюда. Здесь больше некого убивать.

Стив не глядя обошел тело полуэльфки и уверенным шагом направился к одному из ходов. То ли заклятие лабиринта утратило свою силу, то ли нутро больше не в силах было терпеть - кто знает... Но Стив совершенно точно знал, какой коридор выведет его в зал побольше, а оттуда - еще с пяток поворотов, и стены раздадутся в стороны, потолок станет выше, воздух - свежее, десяток-другой шагов - и вот она, смотровая площадка, на которой гуляет морской ветер. Стив шел, перешагивая через обгоревшие тела, и поникшая партия безропотно следовала за ним. Только на выходе из пещеры Ааронн отстал на несколько шагов, обернулся, поправил колчан за спиной и долгим напряженным взглядом посмотрел на неподвижные фигуры барда и бестии. Эльф нахмурился, словно не в силах был решиться на что-то, постоял, раздумывая, а потом сдался, обмяк, опустил плечи, разжал кулаки.

- Прости, - одними губами сказал Ааронн, развернулся и исчез в дымном полумраке коридора.

Когда эльф нагнал партию, его встретил настойчивый вопросительный взгляд дриады. Ааронн отвернулся.

- Ты не смог, - сказала Этна.

- Не смог, - кивнул Ааронн. - Раньше...

- Ты и раньше не смог бы.

- Наверное.

- Но тогда... ты все-таки выстрелил.

- Я промахнулся. Я должен был попасть в сердце.

- Он не поймет. Никогда.