Заледеневший

— Нет, только Грейтер, врач и Фидо. Все подробности, в том числе и эта, являются конфиденциальными. — Секунду помолчав, Агнес продолжала: — Честно говоря, я должна была соблюдать конфиденциальность и при общении с вами, Халли. Но вы же были подругами… Если подробности выплывут наружу до того, как эти высокомерные и самодовольные чинуши закончат оформление бумаг, мне придется греметь туда, где вместо льдов течет кипяток.

— Даю вам слово — все, что я слышала, останется в этой комнате.

Мерритт улыбнулась.

— В ту самую минуту, когда мы встретились, я поняла, что могу доверять вам. Иногда чувствуешь подобное в отношении некоторых людей.

Это прозвучало для Халли как заключительное заявление в ходе их встречи. Она встала со стула, собираясь уйти:

— Спасибо, что уделили мне время, Агги. Я очень ценю…

Мерритт взмахом руки остановила ее:

— Стоп-стоп. Подождите. Вся наша беседа касалась рабочих моментов. Расскажите о себе. Вы замужем? У вас есть семья?

— Ни мужа, ни детей.

— Значит, должен быть некто… У такой-то красавицы, как вы.

— Кстати сказать, таковой существует. Мы вместе почти год.

— Строите, наверное, семейные планы, да?

— Простите?

— Ну… понимаете, планы семейной жизни. Женитьба, дети, ну и все прочее.

Мерритт задавала вопросы спокойным ласковым тоном, сопровождая их искренней, добросердечной улыбкой, но, несмотря на это, Халли испытывала какое-то странное чувство. Ведь они знакомы всего-то двадцать минут. И с чего Агнес вдруг проявлять интерес к семейным планам Халли, неужто других дел нет?

— До этого мы пока не дошли, — ответила она.

И это было правдой, если принять в расчет недавний неожиданный тупик в отношениях с Бауманом, возникший по дороге в Даллас. Мерритт не стоило об этом знать. Однако Халли чувствовала, уйти, не выказав никакого интереса к этой стороне жизни собеседницы, было бы невежливо.

— Ну а как обстоят дела у вас, Агги?

— Вы имеете в виду замужество? — Тяжелый вздох. — Однажды было. Но закончилось.

«А чем, смертью или разводом?» — подумала Халли. В любом случае дальнейшие расспросы могут причинить боль. Лиленд понимающе кивнула, пытаясь меж тем понять, хочет ли Мерритт развить эту тему. Она захотела.

— Он был выходцем из большой семьи. И также мечтал о большой семье. Мы же — вернее, я — вообще не могли иметь детей. Брать приемных он не соглашался. Поэтому нашел себе лучшую производительницу потомства.

— Простите…

— Да ну что вы, я давно пережила это. Сейчас все кажется лишь сном. Точнее, ночным кошмаром.

«И вы в самом деле пережили это?» — усомнилась Халли: что-то в тоне и в лице Мерритт свидетельствовало об обратном.

— А вы скоро собираетесь сочетаться законным браком? — спросила Мерритт.

Халли уже давно не слышала этого выражения, но голос Мерритт звучал обреченно, а не радостно. Она пожала плечами:

— Мы оба подолгу бываем в отъездах, да и работа у нас опасная.

— Не можете привыкнуть к такому ритму жизни, да? Из-за работы?

Халли и сама думала об этом, причем совсем недавно. И все-таки вопрос Мерритт удивил ее, поскольку исходил от практически незнакомого человека.

— Честно сказать, да. Я всегда рада оказаться дома. Но спустя некоторое время жду не дождусь, когда снова надо будет собираться на выход.

— Интересная формулировка.

— В смысле?

— Большинство людей сказали бы «покинуть дом», ну, может быть, «уехать». Вы сказали «собираться на выход». Словно из тюрьмы.

12

Каменный дом, где жил Уил Бауман на северо-западе штата Мериленд, был построен в 1850-х в качестве фермы семейства Монгеон; он отстоял на несколько сотен акров от оживленных мест и неоднократно перестраивался за время, прошедшее с момента возведения. К дому Баумана от трассы № 550 вела извилистая, со многими поворотами, грунтовая подсобная дорога длиной в милю. Окрестности были покрыты в основном смешанным лесом твердых пород, характерных для южных склонов Сосновых гор. Деревья, оставшиеся от прежнего фруктового сада, смешавшиеся с лесными деревьями, стояли по одну сторону дома. Бауман постепенно возвращал на прежние места яблони, росшие здесь при его предшественниках; и сейчас по другую сторону дома разросся сад, в котором плодоносили яблони сортов «северный шпион», «оранжевый пепин», «винный сок», «бостон рыжеватый».

В четверти мили позади дома возвышалась гладкая вертикальная гранитная скала высотой примерно сто пятьдесят футов и протянувшаяся примерно на полмили в обоих направлениях. Весной стекающие с гор потоки пресной воды скапливались под скалой и изливались через нее каскадами в нескольких местах. Зимой эти водопады замерзали. Перед домом Уил расчистил покатый участок земли площадью несколько акров в память о том, что когда-то в стародавние времена здесь был выгон для овец, окруженный по периметру кладкой высотой по колено, выложенной из круглых камней. Когда случались перерывы в делах, он занимался тем, что открывал для обозрения то, что находилось позади полей. Ему нравилось создавать открытые пространства для высокорослых кленов, берез, дубов, обеспечивая их светом. А кроме того, ему нравилось видеть перед собой чистые, открытые взгляду просторы.