Залейся зельем!

Степень наглости кота зашкаливала и даже переходила в разряд кошачьего хамства, но пушистому ассистенту, конечно, казалось, что он, как честный представитель местной фауны, просто обязан открыть глаза подрастающей флоре на то, как обстоят дела в лавке «Залейся зельем». Хотя, если быть честным, то Диодору просто хотелось высказать свое авторитетное «мяу», в котором никто, кроме него, особо не нуждался.

«Кот, я всё слышу», — кудесник строго скосил один глаз на кота, а вторым продолжал бегать по строчкам издания. — «И это не хлам! Действительно, товары уже потрёпаны и людьми, и временем, но зато они со своим прошлым, характером и памятью. Вещи, как и люди, появляются на свет новыми, чистыми, но пустыми. Конечно, новые вещи могут выполнять свои обязанности лучше, но только время и общение с людьми дают распуститься зерну той неуловимой субстанции, которую все называют душой. Но подавляющее большинство ценит новизну и функциональность, а не душу. Комфорт побеждает, и люди избавляются от старого «хлама», чтобы купить «хлам» поновее».

— Фырк-фырк, — усмехнулся кот. — Так говорят все старьевщики.

И с доверительным шёпотом, который, к слову сказать, был не такой уж тихий, он продолжил:

— Он же чародей-самоучка. Из Академии его выперли, образования не получил, дипломов нет, вот и приходится ему терминологию черпать из таких вот «желтых» изданий. Черпать и искрить ею перед посетителями, мол, он такой умный, такие непонятные слова знает: астрал, ментал, эфир…

Кудесник сурово засопел, но возражать не стал.

— А посетители сами те еще лопухи, — кот совсем уже распоясался, — где-то что-то слышали, где-то что-то читали. Ну так и просятся, чтобы их «обыграли» такие вот шарлатаны.

Кудесник отвлекся от чтения альманаха и с улыбкой, которая не предвещала пушистому ничего хорошего, посмотрел на Диодора.

— Кот, я тебя по-хорошему прошу, — начал кудесник, — уйми свой словесный фонтан и не наговаривай на наших посетителей. Люди не так глупы, как бы тебе хотелось, просто иногда они…

— Ведут себя глупо? — съязвил кот.

— А консервироваться от проблем в банке — разве не глупо? — парировал кудесник, довольно заметив, как морда пушистого ассистента уязвлено расплющилась, и он, задохнувшись в праведном гневе, растерял всё свое красноречие.

— Мне кажется, что люди, которые приходят к нам в магазин, больше похожи на потерянных или скучающих детей… — задумчиво начал кудесник.

Он встал, разогнулся, довольно крякнул и хрустнул спиной. Как по волшебству, по образу старого, скрюченного старичка, скучающего за торговой стойкой, прошла рябь, и на мгновение в мо́роке проявился мужчина, возраст которого всё равно нельзя было определить. Черты его лица могли принадлежать как быстро повзрослевшему юноше, так и хорошо сохранившемуся пожилому человеку. Балахон с капюшоном, зачарованный маскировочным заклинанием, скрывал его очертания, и только когда хозяин лавки ослаблял контроль, отвлекался и потягивался, как сейчас, в туманном мареве образовывалась брешь, которая позволяла немного подсмотреть внешность того, кто скрывался за этим нелепым маскарадом.

Кудесник потер уставшие глаза и, помассировав переносицу, продолжил.

Одни посетители сталкиваются в своей жизни с чем-то непонятным, неведомым, иррациональным и теряются, не зная, как им с этим жить. Другим, наоборот, настолько в своей жизни всё понятно, всё известно, их окружающий мир настолько рационален и упорядочен, что жить им становится тошно.

Кудесник прошелся по лавке, разглядывая свои товары.

— Люди сюда приходят в двух случаях: либо для того, чтобы приобрести чудо, либо для того, чтобы от него избавиться.

— За их деньги… — токсично заметил черный кот.

— Да, — согласился кудесник, — но ведь люди ценят только то, на что они потратили свои деньги.

— А что такое деньги? — спросила мандрагора.

— Деньги? — Кудесник на мгновенье задумался. — Деньги — это время жизни, которое люди пытаются обменять на свои мечты.

— Что-то всё сложно, — вздохнула Ра.

— Это потому, что он тебе уже незаметно на уши навешал непонятных слов, — ухмыльнулся кот, — вот в этом он настоящий кудесник.

Хозяин лавки, не обращая внимания на реплики кота, прошелся по торговому помещению, оглядывая товары.

— Когда люди приходят сюда, — продолжил он, — не важно, хотят ли они приобрести чудо или пытаются от него избавиться, в первую очередь они ожидают встретить здесь что-нибудь необычное. Но, как ни странно, чтобы поверить тому, что они здесь увидят и услышат, им необходим какой-то привычный, повседневный механизм, который как бы подтверждал реальность происходящего. И деньги являются ведущей шестеренкой этого механизма. Все верят в ценность денег, поэтому сделка, совершенная с их участием, заставляет людей верить в то, что они действительно получают или отдают что-то ценное. На этой вере и держатся чары волшебного магазинчика. Стоит посетителю засомневаться в реальности происходящих в лавке чудес, и чары развеются, волшебство не сработает, а вместе с чарами развеются и их надежды на чудо. То, ради чего они и пришли в мой магазин.