Залетный фраер

Вслед за ним отправился второй, потом третий. Женщинам снисхождения не делали. Как и в плане очереди, так и в плане наказания. Все, как один, получали по пятнадцать суток. И никаких штрафов. Через час судьи утомились и объявили перерыв. Впрочем, их можно было понять – выдержать с десяток процессов за столь короткий промежуток времени сможет не каждый. А судьи, они ведь тоже из плоти и крови.

В кунге повисла гнетущая тишина. Для измученных, изголодавшихся людей этот перерыв был, скорее, очередной пыткой, нежели отдыхом. Всем хотелось одного – поскорее бы все это закончилось.

Было так тихо, что без труда можно было услышать разговоры на улице. Оказывается, пришли чьи-то родители и жены. Хотели передать задержанным минеральную воду и еду, но охранники, не церемонясь, послали их далеко-далеко, при этом сами лакомились пирожками с мясом.

Неожиданно прозвучавшая фамилия следующего «зэка» была воспринята арестантами, как порыв освежающего морского ветерка. Процесс пошел! Но теперь он двигался нестерпимо медленно. Первый из вызванных проторчал в суде целых пятнадцать минут. Причину он сам же и объяснил:

– В здании появились журналисты и люди из Хельсинкского комитета.

Кто-то отнесся к этому с надеждой, а кто-то помрачнел еще больше, понимая, что, если и дальше дела пойдут такими темпами, жрачки им не видать до конца дня. «Показательные» процессы теперь длились по полчаса. Но потом судьям это надоело, и опять поехало-понеслось!

– Панфилов, на выход!

Константин слишком долго ждал этого момента и потому выскочил из кунга с такой поспешностью, что, ступив на землю, едва не упал – от долгого сидения затекли ноги. Но, к немалому разочарованию охранника, он все-таки удержал равновесие.

– Давай туда! – Охранник дернул своей квадратной челюстью в сторону неказистой двери, служившей черным ходом в здание суда. – И побыстрее!

Торопил он не зря, потому что в следующее мгновение к Константину подскочили какие-то мужчины и женщины.

– Сорокин тоже в машине? Вы Зайцева не видели? Слава, Слава Ахроменко… – наперебой затараторили они.

К охраннику поспешил его напарник и, злобно рявкнув на толпившихся, подтолкнул Константина к двери. Тот молча переступил порог и двинулся по узкому коридору.

«Что бы здесь ни произошло, назад в машину я уже не вернусь, – твердо решил он. – Не я выбирал правила игры. И пусть теперь не обижаются. С волками жить – по-волчьи выть».

Четкого плана побега у него не было. Но он прекрасно понимал – чтобы уйти, достаточно действовать четко, решительно, по обстоятельствам и полагаться исключительно на собственную интуицию. А она его еще ни разу не подводила. Вот и сейчас тихо нашептывала: «Более удобного случая у тебя не будет…»

Коридор закончился, и они оказались в небольшом холле. Посреди него толпились пять человек в цивильном – двое парней и три девушки. Сгрудившись в кучку, они о чем-то шушукались. Возможно, эти люди были журналистами, о которых говорили задержанные. Однако никого из них Константин не знал. Да и они отнеслись к нему прохладно. Короткий оценивающий взгляд – и только.

Протяжно заскрипев несмазанными петлями, хлопнула огромная деревянная дверь. Обернувшись, Константин отметил про себя, что она ведет на улицу. А точнее, на оживленную улицу. На это явственно указывал шум проезжающих мимо машин и троллейбусов. Единственным минусом был скучающий неподалеку мент. Тем не менее этот выход показался Константину более перспективным в случае побега.

Сопровождавший его охранник толкнул дверь в самом углу коридора и приказал:

– Вперед!

Он первым переступил порог, а его напарник, пропустив вперед Константина, замкнул цепочку.

Зал судебных заседаний представлял из себя небольшое, давно не ремонтировавшееся квадратное помещение. Пять-шесть рядов обшарпанных стульев указывали на то, что иногда здесь бывает многолюдно. Но сейчас в зале находилось всего три человека. Место судьи занимала сухая чопорная дама бальзаковского возраста. С озадаченным видом она перебирала листки из стопки бумаг. Рядом с ней расположился ничем не примечательный молодой человек в сером отглаженном костюме. Совсем юную девушку, сидевшую за столиком у самой двери, Константин заметил не сразу, а лишь тогда, когда занял место подследственного. Сгорбившись над общей тетрадью, девушка что-то записывала и, казалось, ничего вокруг не замечала. Больше чем на секретаря она не тянула.

Впрочем, сейчас присутствующие меньше всего интересовали Константина. Он понимал, что имеет дело не с людьми, заинтересованными в установлении истины, а с хорошо отлаженным механизмом «правосудия». Кому он такой нужен?.. Даже если бы Константин и знал ответ на этот вопрос, вряд ли бы что-то изменилось. Изменить ситуацию должен был он сам. И сейчас он лишний раз убедился в том, что, надумав бежать, принял правильное решение.

– Ваша фамилия? – наконец подала голос судья.

– Панфилов Константин Петрович, – его взгляд остановился на зарешеченном окне с видом на перекресток.