Залим

Один из худших периодов в жизни остался позади. И я была обязана, просто обязана сказать за это простые слова благодарности.

Чтобы не приходить с простыми руками, я обошла десятки магазинов, но так и не пришла к решению, что можно подарить взамен за спасенную жизнь.

Да и вообще, чем я могла удивить Залима? Все у него было, все…

Взгляд сам по себе опустился вниз, на руки, в которых была сжата картонная коробка, перевязанная обычной джутовой нитью. Внутри покоились круглые печенья с апельсиновой начинкой, посыпанные корицей и имбирем. Новогодние угощенья моей давно покойной бабушки, оставившей особый рецепт любимой и единственной внучке.

В ту пору, когда мы с Залимом еще только начинали встречаться, как-то раз я угостила его традиционной семейной выпечкой. По словам Шикова он влюбился в лакомство в ту же секунду, как попробовал его. С тех пор я баловала избранника вкусностями, но с последнего угощения прошли годы…

– Рада? – Наверное, я так и не решилась бы. Простояла бы под чужой дверью еще какое-то время, а затем тихонечко ушла бы, однако, судьба распорядилась иначе. Залим сам открыл ее и вынужденно наткнулся на меня. – Что ты здесь делаешь? – Шиков нахмурился, оглядывая меня с долей недовольства, с каплей удивления. Он правда думал, что я не поблагодарю? Что больше не заговорю с ним, не приду к нему?

– Я… тут… это… – замялась, словно подросток, переминаясь с ноги на ногу. Жуть, как глупо выглядела, наверное.

– Информативно, – заключил он, хмыкая.

– Хотела… – я в очередной раз замялась, но, в принципе, к месту. Через мгновенье возле нас оказалась медсестра, вручившая Залиму какие-то папки, видимо, истории болезней или документы.

– Ладно, заходи, – произнес Залим, распрощавшись с девушкой после короткого обмена рабочими фразами.

Покивав, я молча последовала за бывшей любовью. Зашла в его кабинет, закрыла за собой дверь и некоторое время помялась. Подождала, пока Залим сядет за стол, водрузит новые папки на те, что уже ранее лежали там и поднимет на меня свои восхитительно-шоколадные глаза.

– Вот… это тебе. – Я положила перед ним коробку. Глупо, глупо до невозможности. Я вообще всегда выглядела глупо, и чаще всего это происходило рядом с Залимом.

– Что это? – Он снова нахмурился, явно не понимая, что происходит. Правда, длилось это всего несколько мгновений. – Это что… это… это они? – Шиков поднял на меня растерянный взгляд, начиная осознавать, что именно перед ним лежит.

– Они, – я улыбнулась, – твои любимые. Больше ничего не придумала, – я пожала плечами, становясь чуть увереннее. Кажется, Залим хотел спросить что-то еще, но это было явно до того, как он учуял запах любимой выпечки. До невозможности напоминая мне большого ребенка, Шиков нетерпеливо развязал простой узел и погрузил руку внутрь. И уже через считанные мгновенья жадно вгрызался в лакомство.

– Невероятно… – прошептал он спустя одно печенье. – Это все еще лучшая выпечка из всех, что я когда-либо пробовал.

– Рада это слышать, – я улыбнулась. – Правда ты напомнил мне Сашу, набрасываешься на сладкое с таким же аппетитом…

– Это да… – Шиков покивал, бережно закрывая коробку с лакомством, словно перед ним была не выпечка, а что-то очень ценное. – Супруга у меня за здоровое питание, никакого сахара, никаких трансжиров, ничего вредного, – он закатил глаза, взмахнув рукой. – Значит, мне больше достанется, – подытожил он, заставляя меня усмехнуться. На секунду даже стало жаль и Шикова, и его сына. Какая же жизнь без вкусной, но вредной еды?

А, впрочем, кто я такая, чтобы решать?

– Я хотела увидеть тебя… сказать спасибо.

– Рада, мы же говорили об этом, – Залим тут же посерьезнел. – Я просил тебя, ты дала обещание. Я свою часть выполнил, а как же твоя?

– Я не собираюсь больше преследовать тебя, – я запнулась, опуская голову и устремляя взгляд на носки черных ботинок. Чуть повернув голову, увидела себя в прозрачном стекле одного из стеллажей.

Господи, что я делала? Зачем стояла сейчас перед этим человеком и унижала себя? Неужели надеялась на что-то? На продолжение общения? На то, что станем друзьями? От той Рады, что была во времена учебы не осталось ничего. Стояла ее жалкая копия, едва ли не тень. Во мне невозможно было узнать ту девушку из прошлого. Не было ни былой красоты, ни яркости, ни жизнерадостности. Только осунувшаяся оболочка, которая почти не помнила счастье минувших дней.

– Рада?

– Я хотела сказать, что благодарна за то, что ты сделал для моего отца, несмотря на то, что было в прошлом. И что я никогда этого не забуду.– Я лишь мазнула взглядом по бывшему жениху. Отчего-то стало до невозможности неудобно смотреть на него, такого успешного, красивого и уважаемого всеми вокруг. Я почувствовала себя жалкой молью, никчемной гусеницей рядом с тем, кого когда-то выбрало мое сердце. Он достиг таких высот, а я… я так и осталась внизу, не прошла свой путь, не осуществила свою мечты, даже не завела семью. Залим смело мог надо мной посмеяться, потому что генеральская дочь, которую отец хотел выдать замуж за достойного, теперь была сама не достойна.