Залив белого призрака

— Вру. А что делать? Твоя задача — проверить состояние космолёта — герметичность, работу систем, связь… Топливо на обратный путь! Тебя этому учили.

— Топлива, точно, не хватит.

— Придется рубить на дрова всё, что может гореть, и переходить на паровую тягу. Дел много. Я — в разведку. Как ты там жужжал про мореходов? Подзорная труба и бравый вид — капитанский индивид? Пойду обозревать остров, на который нас занесла буря. Включи камеры и прожектора наружного контура… Вижу. Красивое место, похоже, что я уже был здесь. Давно. Вон то кучерявое дерево было совсем маленьким, а теперь, смотрю, выросло. Это ель, командир. Точно, как на даче в Подмосковье. Елки-палки, лес густой, я весёлый, холостой… начинаем новую жизнь! Привела меня моя ориентация, носом чую — есть здесь жизнь! Копья со стрелами, костры по берегу, жена вождя улыбается в кустиках, а?

— Бабник ты, а не моряк.

— Бабы, чтобы ты знал, эликсир жизни. Но, согласен, с изъяном: сколько ни перебирай — окажутся чем-то похожи… Негритянки бывают с такими носами-пампушками, как у веселой хохлушки с Полтавщины. И так же пальчик к уголку улыбки прикладывают.

— Так уж и все?

— Все. Выберешь вечером королеву Африки, а утром шумит как жена из ванной… Стой! Здесь справа от дерева валун лежал мохом покрытый? Есть? Лежит! Был я здесь, был! Весело! Туда прилетели, туда. Я же говорил, у меня в мозгу такая навигация от природы, что если к какому берегу принесёт нас, так это точно — берег невест и весёлой жизни. Смотри, командир! Вверх смотри! Человек в небе. Мираж? Начинаются приключения! А что показывает анализатор внешней атмосферы? Дышать можно? Я и так знаю, что можно…

— Моряк начал откручивать задрайки люка, намереваясь выйти наружу. Атмосфера за бортом в точности повторяла земную — дыши полной грудью.

— А где человечек? Исчез? Командир!

— Я здесь, капитан. Человечка не вижу.

— Или мираж, или наше отражение в небе отсвечивает. Обычное дело, хоть в тропиках, хоть во льдах, хоть в чужой галактике. А где-то ещё и жена моя рядом? Ау-у, ты где? Хочу посмотреть на тутошних…

— У тебя, моряк, что-то не так с головой.

— На море говорят: «хочешь разглядеть берег, настраивайся на мираж». Мне однажды жена моя в небе привиделась. Я её вижу, зову её, а остальные на меня пальчиками показывают, будто я спятил. И музыка…

— Музыка? Слышишь? — Оба замерли.

Моряк начал подпевать слова:

— «По берегам замерзающих рек — снег, снег, снег…» — Это же наша песня, геологи пели. Смелей, командир! Урра! Мы домой прилетели! Хорошая собака домой бежит быстрее хозяина. Умный конь кобылку слышит. Моряк дорогу всегда найд… Открываем? Можно?

— Нет. Открывать нельзя. Мы должны дождаться команды.

— Какая команда? Мы — дома! Открывай, командор! Мне не терпится выйти вон!

Над головой зашелестели винты вертолёта. Прожектор осветил ярко, хотя и так видно было. Неужели это Земля? Неужели — нам солнце светит? Может, прав моряк? Дерево? Действительно, ель. Валун, как медведь из берлоги лезет, горбом вверх. Вертолёт крутанулся и улетел. Стало тихо. Оба присели, задумались.

— Командир, ты о чём думаешь?

— Валун твой похож на медведя, который из ямы свой горб высунул.

— Точно! Анекдот знаешь? Упал охотник к медведю в берлогу. Испугались оба, друг друга разглядывают. Мужик спрашивает: — Медведь, тебя как зовут? — Зимой — мясоед, весной медопас — А как же мы проживём до весны? — До весны? Да ты оптимист, дядя…

Своя территория

Раздался стук по крышке люка.

— Открыть, командир?

— Подожди. Поговорю сейчас. — Космонавт стал под люком и прокричал:

— Кто там? С базы полётов?

— Нет. Это Куваев Олег, геолог. Мимо шёл — глянул. Любопытно.

— Подожди, командир, это же наш, с северов парень. — Моряк прокричал радостно: ты тот Куваев, который «Территорию» написал?

— Да. Тот самый.

— Не врёшь?

— Открывай, увидишь.

— Подожди, открывать нельзя пока. Не уходи только. Давно хотел тебя встретить. Почему не успел — не помню… Ты такую мне вещь открыл…

— Какую вещь? Любопытно.

— Что у каждого есть своя территория. Территория души. Своё место святое и дело. Дом, горы, море, работа, причал, дорога. У каждого в жизни своя территория, верно? Их защищать надо. Моя территория… женщина в доме…

— Мы — в зеркале… — ответил голос снаружи.

Космонавт делал знаки рукой, звал моряка подойти к компьютеру. Пояснил шепотом: Куваев Олег давно умер, компьютер не врёт… — Моряк хлопнул себя по лбу: — Я же знал! — подскочил к люку: эй, наверху! Куваев ведь умер давно?

— На Земле — умер.

— А мы где?

— В параллельном мире. Здесь много знакомых. Не всем умирать есть причина: у вас — умер, а здесь — жив я.

— А я?

Повисла долгая пауза. — Эй, Куваев? Уходишь? Постой! — прокричал моряк, но командир его остановил:

— Не надо, моряк. Нам нельзя контактировать с ними. Даже слов говорить не надо… Слово в космосе — тот же вирус.

— Я понял. Раб? Война? Жена, босоножки, политика мира и мир без галстуков…

— Соображаешь?

— Мы к таким островам подходили, где нет слов «украсть» или «обмануть»… Нет слова честный и частный…

— А жёны?