Залив Гавана

Какой подбор образов. Совершенно очевидно, что Приблуда был окрылен победой. «Успех!» — это все, что пишут обычно агенты. Упоминать «китайский контакт» было, пожалуй, чересчур. Не то, чтобы Аркадий слышал когда-нибудь о наличии границы между Гаваной и Китаем.

Судя по электронной таблице, финансовые затраты Приблуды были довольно бесхитростными. Ежемесячно столько-то на покупку еды, на стирку, на личные мелочи, на бензин и ремонт машины. Единственным непонятным расходом были 100 долларов, уходившие каждый четверг. Если бы деньги предназначались для оплаты интимных услуг, подумал Аркадий, он не стал бы вносить их в смету, как коммунист он был непоколебимым моралистом. Эти деньги, возможно, предназначались для его китайского контакта. Или для оплаты занятий по карате. Если верить маленькой Кармен, Приблуда носил черный пояс в портфеле.

Более занимательным был тот факт, что у полковника было гораздо больше денег, чем те, что нашли вместе с телом в автомобильной камере. Аркадий выключил компьютер и еще раз обыскал квартиру, это занятие было ему хорошо знакомо. На этот раз он вывернул наизнанку все, включая обувь и шляпные ленты. В брюках, висевших в шкафу, он нашел два красных корешка от билетов. В медицинском шкафчике на дне баночки с надписью аспирин и двумя таблетками сверху для пущей убедительности лежали завернутые в белую бумагу две с половиной тысячи американских долларов.

Это, к сожалению, ничего не проясняло, но, тем не менее, он был удовлетворен результатами поисков. Он взял на кухне нож и, привлеченный синевой моря, устроился на балконе. Только что он был полон энергии, а тут в одно мгновенье на него навалилась такая усталость, что он едва мог пошевелиться. Что это было — разница в шесть часов между Москвой и Кубой? Страх? Легкий бриз освежал потное лицо, тяжесть ножа, лежащего на коленях, была обнадеживающей, он уснул.

Он проснулся от нарастающего воя сирен. Солнце откатилось в дальний конец Малекона. Он увидел, что со стороны набережной вдоль дамбы движется на высокой скорости головной отряд из четырех мотоциклистов, дорогу которому заранее расчищают сотрудники ПНР, внезапно вырастающие перед каждым перекрестком, останавливая все движение и вытесняя велосипедистов и торговцев с тележками с проезжей части. За мотоциклистами плавно следовала колонна машин сопровождения. Когда она проезжала, пешеходы на тротуаре замирали, провожая глазами каждую машину, начиная с квадратного «лэндровера» до широкого «хамви» и малюсенькой «лады», похожей на крохотную комнатную собачонку, бежавшую перед двумя «мерседесами» 280 класса S с тонированными стеклами. Кавалькада, состоявшая из мягко покачивающихся на рессорах тяжелых бронированных машин, радиофургона, кареты скорой помощи, замыкающего «лэндровера» и еще четырех мотоциклистов, заставила весь Малекон замереть, будто в трансе, и только когда процессия скрылась из вида, началось обычное хаотичное уличное движение.

Кто-то выкрикнул имя Аркадия, он перегнулся через перила и увидел на тротуаре Эрасмо, откинувшегося назад в своей инвалидной коляске.

— Ты его видел? — Эрасмо провел рукой по подбородку характерным жестом, символизирующим бороду Лидера, Команданте, самого Фиделя.

— Это он и был?

— В одном из «мерседесов». Или его двойник. Никто не знает, где и когда проедет президентская кавалькада. В сущности — это единственная неожиданность на Кубе, — Эрасмо скривился в улыбке и слегка крутанул коляску. — Ты говорил, что хочешь поговорить с Монго, когда он будет на работе. Короче, сегодня он не пришел.

— У него есть телефон?

— Ты смеешься?.. Спускайся, и мы его найдем. К тому же, здесь слишком красиво, чтобы просиживать в четырех стенах. Я покажу тебе настоящую Кубу.

Аркадий подумал, что если у тебя есть бронированная машина и охрана, то возможно здесь и красиво, но тень Луны делала перспективу менее привлекательной.

— Послушай, bolo, —сказал Эрасмо, — мне нужен водитель.

Сидеть за рулем джипа с надрывающимся на всю улицу радио и с Эрасмо, который наполовину вывалился из двери, приветствуя друзей на Малеконе, было совсем другим делом. Для начала механик выкрикнул грубое замечание в адрес сотрудников ПНР.

— Профессиональные сукины дети, — объяснил он Аркадию. — Я — человек делаиз Гаваны. Мы презираем полицию, потому что все они — деревенщина, а они ненавидят нас. Это война.

— Понимаю.

Некоторые дома были испанскими замками, сложенными из розового известняка, офисные здания демонстрировали жалюзи, которые расщепляли солнечный свет. Пока Аркадий высматривал Луну, Эрасмо комментировал каждый проезжающий автомобиль:

— «Шеви Styleline» 50 года, «бьюик Roadmaster» 52 года, «плимут Savoy» 58 года, «кадиллак Fleetwood» 57-го. Тебе повезло, что ты можешь их увидеть.

Еще он заставлял Аркадия притормаживать около каждой голосующей девчонки. В своих ярких велосипедных шортах с лайкрой, открытых топах, с заколками в волосах каждая из них напоминала Мадонну… Певицу, не Божью Матерь.