Залив Гавана

— Дайте посмотреть, — сказал Бугай прежде, чем Аркадий успел сделать еще шаг в его направлении. Он отошел к книжным полкам и достал фотоальбом в кожаном переплете, положил на письменный стол и принялся переворачивать одну картонную страницу с фотографиями за другой. — Приемы в честь праздников и наши гости. День солидарности трудящихся. Я ведь уже говорил вам, что Приблуда был не любитель таких мероприятий. Четвертое июля с американцами. У американцев нет своего представительства, только так называемое «Общество по интересам», а сейчас уже больше, чем наше посольство. Октябрь, День Независимости Кубы. А вы знали о том, что отец Фиделя был испанским солдатом, воевавшим против Кубы? Декабрь, возможно, здесь есть. Раньше мы устраивали традиционные празднования Нового года с Дедом Морозом для наших детей — большое событие для всех сотрудников. Сейчас здесь совсем мало ребятишек, и хотят они не Деда Мороза, а Санта Клауса и рождественские вечеринки.

На фотографии две девочки с пышными бантами в волосах сидели на коленях полного бородатого дяди в красной плюшевой шубе со щеками, нарумяненными до задорного блеска. Подарки висели на украшенной разноцветной мишурой искусственной елке. На заднем плане видны накрытые столы, бутылки со сладким советским шампанским, фрукты, тарелки с сыром и аляповато украшенные кремом торты. Нарядно одетые взрослые с тарелками в руках, а в дальнем углу кто-то, напоминающий Сергея Приблуду, запихивал в рот огромный кусок торта.

— Невероятно жарко было в этом костюме.

— Вы были в костюме? — Аркадий внимательнее присмотрелся к фотографии. — Да, похоже, вам было не очень хорошо.

— Конгестивная кардиомиопатия. Плохой сердечный клапан, — потирая левую руку, Бугай обошел письменный стол и стал просматривать содержимое ящиков. — Фотографии… я составлю список имен и адресов. Мостовой — это наш посольский фотограф, есть еще Ольга.

— При таком диагнозе вам лучше бы жить в Москве.

— Э, нет. Может быть, здесь и недостаточно медикаментов, но зато великолепные врачи, больше врачей на единицу населения, чем в любом другом уголке мира. И они возьмутся оперировать любого — генерала, мелкого фермера, маленького человечка, зарабатывающего себе на жизнь скручиванием сигар, для них это не имеет значения. Москва? Если вы не миллионер, вам придется ждать не менее двух лет, а то и больше. Я просто не выживу. — Бугай сморгнул каплю пота. — Я не могу отсюда уехать.

У Эльмара Мостового была круглая обезьянья физиономия. Аркадий дал бы ему не больше шестидесяти лет. Для такого возраста он был в отличной физической форме. Из числа тех, кто легко отжимается от пола на кончиках пальцев, носит распахнутые рубашки, чтобы показать выбритую грудь, и закатывает штанины, демонстрируя накачанные ноги, не обезображенные вздутыми венами. Он жил в Мирамаре, том же районе, где располагалось Российское посольство, в бывшем отеле «Сьерра Маэстра» на океанском побережье. Отель во многом напоминал тонущий корабль: покосившиеся балконы, ржавые перила, кругом вода. Обстановка в квартире Мостового была более чем скромной, однако в пушистом ковре табачного цвета утопали ножки отделанного кожей дивана и стульев.

— Здесь они размещают поляков, немцев и русских. Они называют это «Сьерра Маэстра», а я «Центральной Европой». — Мостовой достал из пачки «Марльборо» сигарету и вставил ее в серебряный мундштук. — Вы заметили в холле автомат с попкорном? Очень по-голливудски.

Стены в номере Мостового были украшены киноафишами (Лолита, Эммануэль), фотографиями эмигрантов (бистро в Париже, плаванье под парусом, некто, указывающий на лондонский Тауэр), на полках книги (Грэм Грин, Льюис Кэррол, Набоков), сувениры (запыленные бейсболки с логотипами, бронзовые колокольчики, фаллосы из слоновой кости, расставленные по размеру).

— Интересуетесь фотографией? — спросил Мостовой.

— Да.

— Ценитель?

— В каком-то смысле.

— Вы любите эротику? — У Мостового были коробки с черно-белыми снимками молодых обнаженных женщин, полускрытых листьями, бегущих в волнах, выглядывающих из зарослей бамбука. — Тут пересекаются Льюис Кэрролл и Хельмут Ньютон.

— А фотографии ваших посольских коллег у вас есть?

— Бугай постоянно пристает ко мне с просьбами фотографировать так называемые культурные события в посольстве. Меня это достало. Русские не умеют позировать. Раздеться толком не смогут.

— Возможно, из-за русского климата.

— Даже при здешнем климате все по-прежнему, — Мостовой рассматривал фотографию юной кубинки, слегка присыпанной песком. — Каким-то загадочным образом люди здесь умудряются балансировать между принципами социализма и детской наивностью. Общаясь с кубинцами, я избавился от паранойи, которая охватила оставшуюся часть нашей вырождающейся коммуны.

— В чем паранойя?