Залив Голуэй

— И тогда что? — спросила я. — Где вы были целый месяц и почему не прислали письмо или телеграмму? Вы что, не догадывались, как я здесь волнуюсь? Вы…

— Это было невозможно, Онора, — прервал меня Патрик.

— Потом, мама, потом, — шепнул мне Джеймси.

* * *

Через несколько часов, в течение которых звучало еще много тостов и песен, а мы даже танцевали джигу и рил — Джеймси играл нам на своей волынке, которую чудом умудрился привезти домой, — наши гости наконец разошлись.

— Получилась настоящая пирушка, — подытожила Майра.

— Да уж, — согласилась я.

Но, прежде чем лечь спать, нужно было еще получить ответы на мучившие меня вопросы. У огня остались только Патрик, два наших солдата и мы с Майрой. Я отослала Стивена и Майкла проводить до дома супругов Маккена и Молли. Грейси и Бриджет читали внизу очень длинное письмо от Джеймса Маллоя.

— Итак, — сказала я, — расскажи нам, Патрик, почему ты не мог дать нам знать о том, что наши сыновья живы?

— Не нужно винить дядю Патрика, — вступился за него Джеймси.

— Я всего лишь задаю дяде Патрику вопрос, — возразила я.

Патрик засмеялся и наконец уселся на стул напротив нас.

— Что ж, дядя Патрик, старик, спустившийся с гор, ответит тебе. А теперь представь себе: двое солдат Союза, один Джонни-мятежник и еще один тип в оленьих шкурах с очень сомнительными документами находятся между линиями воюющих сторон, причем у одного из них в ноге пуля.

— Что? Кто это был? — всполошилась Майра. — Ты в порядке, Дэниел?

— Это был не я, мама.

— Джеймси? — ахнула я.

Господи. Он был ранен.

— Я уже в норме, мама. Однако ближайший доктор, знакомый дяди Патрика, находился за границей штата Теннесси, в Джорджии. А это территория Конфедерации. Ранение было нетяжелым, мама. В икру. Конечно, если пулю не удалить, то… На мое восстановление ушла примерно неделя, и нам приходилось прятаться. Повсюду шныряли солдаты из гражданского ополчения. Джеймс Маллой, который оставался с нами, сказал, что в случае чего заявит им, что мы его пленники. Но потом мне стало лучше, а там уже и дядя Патрик получил от генерала мятежников пропуск для пребывания на их территории.

— Пропуск?

— Тот генерал тоже оказался фением, — пояснил мне Дэниел.

— Теперь мы уже могли отправится на север. Продвигались мы медленно, хотя часть пути ехали на лошади, — из-за постоянных остановок для встреч и собраний.

— О чем это Джеймси толкует, Патрик? — спросила я.

— В обеих армиях есть круги, близкие к фениям, и число наших единомышленников растет, — ответил Патрик. — Зачастую лагеря обеих враждующих сторон находились недалеко друг от друга, и тогда мне удавалось организовать совместные собрания. Присутствующие давали обещание не обсуждать текущую войну, а у меня была возможность сообщить всем новости с нашей общей родины и напомнить, что после окончания этого конфликта мы объединимся, чтобы освободить нашу Ирландию.

— И клятву там приняли пятьдесят тысяч, мама. Ты только представь себе — пятьдесят тысяч! — воскликнул Джеймси.

— Что еще за клятва, Дэниел? — подозрительным тоном спросила Майра.

— Это секрет, мама.

— Я тебе дам «секрет»! — строго прикрикнула на него Майра. — А ну рассказывай.

— Не могу. Объясните ей, дядя Патрик, — сказал Дэниел.

— Это больше никакой не секрет, — ответил Патрик. — В марте мы собираем здесь, в Чикаго, Ирландскую национальную благотворительную ярмарку. Спонсорами ее будут фении, но мы приглашаем к участию ирландские организации по всей стране, чтобы посовещаться, собрать деньги. А еще я встречался с полковником Маллигэном. И он будет одной из главных фигур, поддерживающих нас, Онора.

— А ты можешь помочь нам подготовиться к Фенианской ярмарке, мама, — продолжил Джеймси. — Мы входим в организационный комитет как официальные делегаты от легиона. Это устроил дядя Патрик. Сам он — полномочный представитель Бригады, легиона и еще множества других полков. По приказу генерала Суини ему выдали эту особую униформу.

— Замечательно, — сказала Майра. — А сейчас я хочу услышать эту самую клятву.

— Там нет ничего такого, чего ты не пообещала бы сама, Майра, — сказал Патрик и улыбнулся мне. — Давайте, Джеймси и Дэнни О.

Они встали по струнке.

— «Даю свое тайное слово чести, — начали они, — как преданный и честный человек…»

Глубокие, сильные молодые голоса.

— «…что буду со всем рвением бороться за освобождение Ирландии от английского ярма, — произносили они хором, — и за создание свободного и независимого правительства на ирландской земле».

Они посмотрели на нас с Майрой.

— Дядя Патрик говорит, что мы — первые сыны Ирландии, способные осуществить древнюю мечту родины, — сказал Джеймси.

— Моя мечта — чтобы война закончилась, все вы остались целы и невредимы и подарили мне внуков, — заявила я.

— И она тоже осуществится, мама, — сказал Джеймси.