Заливной мусс из дичи

Как бы то ни было, благодаря пламенной речи Михи Смолкина на закрытом заседании суда, целому комплексу неопровержимых улик, подозрениям на сексуальную патологию в поведении пострадавшей, пластической пантомиме немого уборщика и ряду других темных обстоятельств, обвинения с Ленина были сняты. Ходили слухи, что пострадавшую подкупили. По телевидению передали, что Ленин обещал жениться на несчастной женщине в случае, если она откажется от иска. Но благодаря активности вышедшего на свободу Ленина, слухи быстро заглохли и скандала не получилось.

Ленин и Смолкин покинули Швейцарию. После двухмесячной отсидки вокруг Ленина все кипело. Он выдумывал авантюру за авантюрой и вовлекал ополоумевшего Миху в круговорот своей броуновской деятельности. Сорокапятилетний юрист Миха Смолкин впервые в жизни пожимал руку президенту Франции, играл в рулетку в Монте-Карло и посещал публичные дома Гамбурга и Антверпена.

Эту неразлучную пару видели то на трибунах стадиона Уэмбли, то на приеме у князя Гримальди. Ленин занял в бундестаге денег и купил плацкартные билеты в Москву. Оттуда они подались в Казань, затем перевалили Уральский хребет, маршем прошли через омски, томски и иркутски, из Находки перепрыгнули в Японию, где Ленин, кстати сказать, напился сакэ и приставал к Михе с неприличными предложениями, проехали всю Америку с запада на восток, пересекли Атлантику, протиснулись между Геркулесовыми столбами, покуражились в Касабланке, приняли участие в методическом семинаре в Триполи и, в конце концов, оказались на острове Кипр, откуда Миха отбыл восвояси, а Ленин — восвояси.

Домой Миха вернулся человеком дела. Вместо мягкого, сердечного, деликатного, капризного, рассеянного и нелепого мужичонки к Ольге в дом ворвался грубоватый, простоватый, прямолинейный и целеустремленный мужик. Он всегда знал, что ему нужно и не терпел никаких возражений.

Засыпая в слезах после безуспешной борьбы с похотливым мужем, Ольга с ужасом думала о том, что Миха провел с Лениным шестьдесят вечеров кряду и что теперь он никогда не излечится от тлетворного влияния диктатора.

Но вышло все наоборот. Сквозь коросту грубоватой мужественности, обставшую михин характер вопреки всяким представлениям о гармонии, временами стала пробиваться какая-то удивительная нежность, мягкая, целенаправленная, мужская. В секунды этих михиных просветлений Ольга чувствовала, как на смену гневу и ужасу приходит озадаченность. Однажды она поймала себя на том, что твердит в уме одну и ту же совершенно глупую фразу: «Я женщина! Я женщина! Я женщина!»

Поведение Михи стало беспокойнее, но в то же время ровнее. Он перестал мучиться проблемой выбора между жареной картошечкой и омлетом. Его буколические сны прекратились.

Окончательный перелом произошел под новый год. Ольга пыталась уговорить Миху уехать к ее родителями. Таким образом она надеялась обезопасить себя и мужа от новой встречи с вождем.

— Не гунди! — сказал Миха. — Я давно отказал ему от дома.

Ольга была потрясена. Она готова была поверить в самое фантастическое и не очень бы удивилась, если бы ее благовоспитанный и добропорядочный муж стал гомосексуалистом, вором, политическим авантюристом или даже убийцей. Но чтобы он порвал с ленинизмом! Такого Ольга не допускала даже в самых грандиозных своих мечтах.

Впоследствии она поняла, что во время первой и последней совместной кругосветки между Лениным и Смолкиным что-то произошло. Ниточка, связующая две эти не совсем диалектические противоположности, лопнула. Ольга пыталась вытянуть из Михи подробности размолвки, но безуспешно. Муж молчал, как ископаемая рыба. Дул свой чай, поедал овсяное печенье, и стоило в разговоре упомянуть известную всему миру фамилию, тяжело замыкался в себе, думая какую-то мрачную думу.

Ленин явился весной. Он стоял на пороге в черном поношенном костюме-тройке, черной шляпе и с грудным младенцем на руках.

— Подкидыш! — мрачно кивнул он на младенца. — Зовут Иосиф.

Он передал ребенка Ольге, нагло прошел в салон и уселся в кресло.

— Где Смолкин?

— Мой муж на работе, — зло сказала Ольга.

— На яботе… — передразнил Ленин. — Когда придет?

— Сейчас позвоню — примчится.

— Звони!..

Миха примчался через полчаса. Все это время Ольга стояла посреди салона с попискивающим свертком в руках, а Ленин катал хлебные шарики из невесть откуда взявшейся буханки черного хлеба.

Миха влетел в квартиру и с порога крикнул:

— Где он?

— Тута я, тута, — игриво пропел Ленин. — Ну, иди ко мне, мой сладенький! Подари папеньке буську!

Он сложил губы трубочкой и несколько раз смачно причмокнул.

— Выйди! — приказал Миха жене.

Ольга удалилась в соседнюю комнату и оттуда выслушала весь разговор от начала до конца. Беседа Ленина и Смолкина на этот раз была краткой.

— Вон из моего дома! — сказал Миха. — Ты мне больше не нужен. Я сам себе Ленин!

— Мания величия, — констатировал Ильич. — Бунтуешь, Чай?

— Ты мне больше не нужен. Я тебя ненавижу, — прошипел Миха.