Залог (СИ)

— Я схожу с ума, когда ты в моих руках. — Абсолютно серьезно ответил он, заставляя посмотреть ему в глаза. — Мне с тобой и без секса хорошо, просто тело требует, понимаешь? — Света уличных фонарей вполне хватало, чтобы разглядеть поблескивающие расширенные до отказа зрачки. — Ты значишь для меня безумно много. У меня просто больше никого нет. — Его голос опустился до еле слышного шелестящего шепота, я завороженно вслушивалась. — Мне дорог каждый поцелуй, каждый миг, когда ты искренне признаешься мне в своих чувствах стонами, когда я… В тебе. — Я хотела оттолкнуть пошляка, но не стала. Такой момент романтичный, он же любит вот так вот шептать мне признания. Романтичное чудовище прижалось лбом к моим губам и продолжило: — Ты мне любая нравишься. И злая, и нежная, и веселая… Только слезы твои я не люблю. Меня просто клинит от ярости, когда тебе больно, мне хочется разорвать весь мир на части голыми руками, склониться перед тобой и умолять… — То-то же Олега уже четвертый день даже Денис найти не может… — Ты помогаешь мне сдержать свою злобу. Только запомни, — он явно уже засыпал, бормоча совсем тихо, — я люблю тебя и поэтому держу себя в руках, когда ты рядом, а не люблю тебя потому, что могу с тобой держать себя в руках. Навсегда запомни…

Запомню, запомню… Переложив голову Олега себе на плечо, я спокойно заснула, несмотря на мешающую дышать теплую тяжесть тела парня.

========== А нам все равно… ==========

Потихоньку выныривая из небытия, я четко осознавала только одно — Олег будет чертовски зол. Когда я шла из школы, к лицу прижали тряпку с таким оглушающе-сильным запахом, что я потеряла сознание. И чудовище, наверное, рвет и мечет…

Кто-то что-то сказал. Непонятно так, расплывчато, словно издалека. По-английски, что ли?..

М-да, не очень приятно осознать себя голой и связанной, когда между ног уселся какой-то явно перекормленный в Макдоналдсе хмырь, сосредоточенно натягивающий презерватив…

Он пыхтел, старался. Я же изо всех сил делала вид, что мне жутко скучно, хоть и сводило все внутренности от страха, даже зевнула разок, за что получила хлесткую пощечину. Сразу рот наполнился солоноватой кровью, но я не позволяла выражению лица измениться. Вот Олежек заберет меня отсюда, тогда буду рыдать от пережитого ужаса. Но не сейчас.

Жирный ушел, я свернулась в комочек в углу на узкой и жесткой койке.

— А нам все равно, а нам все равно, — сами собой шептали непослушные губы, — пусть боимся мы волка и сову… В самый жуткий час чудище спасет нас и скурит трын-траву… — Я помотала головой и начала сначала: — А нам все равно…

Руки тряслись, кружилась голова, хотелось пить и есть, подсознание билось в истерике, а я лишь повторяла, как мантру, старую песню.

========== Мир глазами чудовища 2 ==========

Я метался по квартире и тихо рычал. Мою девочку сперли у меня чертовы пиндосы! Ненавижу!

— Да ладно тебе, не расчленят же они ее. — Мирно заметил сидящий на диване друг.

Я замер. А если ей больно?..

— А-а-а! — Прохрипел я, размеренно дергая себя за волосы. — Нет, нет…

— Быстрей бы уже, черт… — Игорь все поглядывал на телефон, по которому я созванивался с посольством и обрисовывал ситуацию.

Черта с два я так все оставлю! Через Интерпол ее освобожу, а потом засужу их до полного разорения! Они хотели, значит, по-хорошему, теперь решили по-плохому, ублюдки! Я им устрою по-плохому, мало не покажется…

Спустя безумно длинные сутки я с небольшим кейсом вошел в пустующее здание бывшего склада под Москвой. Придурки, наличку потребовали, одному сказали приходить… Им здесь не вестерн, блин.

Пришли представители американской трансконтинентальной компании, занимающейся разработкой лекарств, привели мою девочку. Она бледная, все шепчет что-то и смотрит прямо перед собой. Накачали чем-то?..

Усилием воли подавив ярость, я поставил чемоданчик на пыльный пол и скрестил руки на груди. Тут же по ошарашенным ублюдкам заплясали красные точки лазерных прицелов спецназа. Хотели, как в детективе — получайте!

Три быстрых шага — и я вырвал из их рук свое сокровище, прижал к себе до боли, зарылся носом в мягкие волосы.

— А нам все равно… — Бормотала Наташа, и не пытаясь обнять меня в ответ.

— Носик мой, малыш, зайка, солнышко… — Я целовал ее личико, обхватив его ладонями. — Наташ, лягушонок мой…

— Пусть боимся мы волка и сову…

— Наташ, котенок, — я безрезультатно встряхнул ее, — слышишь, это я!

Да что же такое? Я быстро осмотрел ее руки — за сутки след от укола не мог зажить. Нет, чисто все… Может, ей нужно просто отоспаться, отойти немного?

Я подхватил безвольную девушку на руки, зашагал к машине, пока неудавшихся мафиози тыкали мордами в пол. Пустой кейс сиротливо остался на полу.

Я усадил ее на переднее пассажирское сиденье, всю дорогу до дома держал за руку, пытался сфокусировать ее внимание на себе. Но она лишь напевала под нос причудливо переделанную песенку про зайцев. Я только и мог, что втихаря беситься, скрипя зубами. Искупается, примет душ, выспится и все будет хорошо…