Заложник

В подземном коридоре дежурили четверо. Тайсир усилил посты, понял Юсуф. Парням, сидевшим за столом, явно было тесно в узком коридоре. Они оглядели с ног до головы появившегося перед ними Юсуфа, переглянулись и дружно уставились на одного, который, по всей видимости, исполнял обязанности начальника караула. Тот кивнул. Один из парней подошел к двери, вставил ключ в замок. Дверь открылась. Юсуф, перешагнув через ноги охранников и отстранив рукой холодные стволы автоматов, вошел в бункер.

Заложник сидел за столом спиной к двери. Он обернулся и увидел Юсуфа. По его губам пробежало слабое подобие улыбки. Руки заложника не были закованы, но удивиться этому Юсуф не успел. Трое парней обошли его и окружили заложника. Один из них придавил плечи заложника к столу, двое других обхватили запястья стальными браслетами.

— Не нужно.

Парни повернулись к Юсуфу.

— Не нужно наручников.

Парни колебались.

— Все будет хорошо.

Парни обернулись на стоящего на пороге начальника караула. Тот молчал.

— Поговорите с Тайсиром.

Юсуф говорил негромко, но уверенно. Эта уверенность явно производила впечатление на охранников. «Вот всегда бы так», — мелькнуло в голове у Юсуфа. Он добавил к уверенному тону еще и грозный взгляд и готов был поклясться, что в эту минуту парни впервые признали в нем начальство.

— С этой минуты все, что касается заложника, будет в компетенции врача. Если Тайсир это не подтвердит, вы наденете наручники.

Начальник караула исчез. В бункере повисла тяжелая тишина. Охранники отступили от заложника, но не сводили с него глаз. Дверь скрипнула. Появился начальник караула и кивнул охранникам, те гуськом потянулись к выходу. Заложник поднял глаза на Юсуфа.

— Спасибо!

Юсуф проводил взглядом охранников, закрывающих за собой тяжелую дверь. Не за что. Как вы себя чувствуете? Заложник слабо улыбнулся. Сейчас это уже не так важно. Даже если бы у него что-то болело, он бы не признался. В России был популярен анекдот. Приходит врач к больному, которому накануне прописал аспирин, а тот скончался. Врачу нужно что-то сказать безутешным родным, как-то оправдать свое лечение, и он спрашивает: «Больной перед смертью потел?» Те плачут, но отвечают: «Потел, потел». Врач удовлетворенно кивает головой: «Это хорошо!» Юсуф улыбнулся. Анекдот только добавил неловкости в ситуацию. Что ему теперь делать? Утешать человека, которому осталось жить восемнадцать часов? Или делать вид, будто ничего не происходит? А если утешать, то как? Говорить какую-нибудь ерунду, вроде «Бог дал, Бог и взял»? Нет, такого он говорить не станет.

Юсуф поднял глаза на заложника. Тот, вероятно, ощутил ту же неловкость.

— Вас не было целый день, доктор. У вас все в порядке?

Юсуф помедлил с ответом, размышляя, стоит ли подробно рассказывать этому человеку о событиях минувшей ночи. Так и не решив, сказал просто — был на вызове. Это прозвучало неубедительно. На очень сложном вызове. Заложник понимающе кивнул.

— Ваш пациент скончался?

Юсуф замер. С чего вы это… Просто у вас в глазах какая-то тоска. Юсуф кивнул.

— Скончался.

На лице заложника появилось скорбное выражение.

— Сердце?

— Нет.

— Онкология?

— Нет.

— Что же случилось с вашим пациентом?

Юсуф нетерпеливо хрустнул пальцами. Давайте не будем об этом. Заложник кивнул. Конечно, не будем. Он улыбнулся Юсуфу своей мягкой улыбкой, улыбкой человека, готового оказать ближнему любую услугу. И тут Юсуфа словно прорвало. Он говорил горячо и не мог остановиться. Сразу обо всем. О человеке в голубом костюме и о пистолете в его руке, о двух женщинах и о раненом, которого он бросил на произвол судьбы.

Юсуф говорил и не мог остановиться. Он чувствовал, что должен выговориться, сказать все именно этому человеку. В голове металась мысль, что именно этот человек способен его понять. Заложник молча слушал, а когда Юсуф закончил, сказал на удивление равнодушно с выражением полного безразличия на лице:

— В материальном мире, доктор, все происходит так, как и должно. Нам не изменить ситуацию в материальном мире. Если мы попробуем сделать это, будет только хуже. У нас есть одна задача — установить отношения с духовным миром. Тогда и в материальном мире все изменится.

Юсуф поднял на заложника мрачный взгляд. Не сошел ли этот человек с ума от всего происходящего? Почему это нам не изменить ситуацию в материальном мире? И почему будет только хуже, если мы ее все-таки изменим?

Заложник молчал. В его глазах появилось уже известное Юсуфу выражение поиска ответа на сложный вопрос. «В его голове крутятся какие-то варианты, и он явно выбирает лучший», — понял Юсуф.

— Знаете, доктор, — неожиданно веселым тоном произнес заложник, — я расскажу вам историю. Чтобы отвлечь от мрачных воспоминаний. Оказывается, «Титаник» можно было спасти.

— Что? — не понял Юсуф. — «Титаник»? А, этот пароход. При чем тут «Титаник»? И как его можно было спасти?

— Как-то мне попалась статья британского коллеги, крепкого, кстати, физика-теоретика. Опираясь на все данные, которые мы имеем о самом «Титанике» и о катастрофе, в которую он попал, коллега доказал, что судно можно было спасти.