Заложник

И когда наконец утреннее солнце проникло сквозь дымку неплотно задернутых штор и сообщило тем самым, что всему, даже бурной страсти, необходим перерыв, Филя стал собираться. Он дал не менее тысячи разных обещаний. В том числе, естественно, не забывать, звонить, забегать, приглашать и вообще всячески поддерживать пламя вспыхнувших чувств. Последнее, как ему показалось, сильно отдавало старинным романсом, но в данный момент роли не играло, ибо произнесенное вовремя единственно уместное слово способно открыть совершенно потрясающие бездны любви. В перспективе. И он ушел, провожаемый взглядом, полным ожиданий и одновременно обещаний.

Из машины позвонил на фирму. Галочка, как верный страж, находилась на телефоне.

— Соедини-ка меня, дорогая, с Максом. Если он тоже на месте.

— Сей момент, — ответила девушка.

— Слушай меня, бродяга, — сказал Филя в ответ на чавкающее «угу»: главное компьютерное чудовище завтракало. — Пошарь по своим анналам и отыщи гимназию. Запиши адрес и номер заведения… Попробуй забраться в их бухгалтерию, что-то там не совсем чисто. То ли ученики на зарплате, то ли еще что-то. Можешь не спешить, но такую справочку я хотел бы посмотреть где-нибудь вечерком. А еще посмотри по своим справочникам некоего Кулина, Леонида Матвеевича, проживающего на Арбате, точный адрес не знаю, но домашний телефончик запиши тоже. Я тебе перезвоню минут через пятнадцать. Насыщайся, чудовище!

Макс командовал в «Глории» всеми компьютерами и был по этой части непревзойденным хакером, для которого и в самом деле не существовало недоступных целей. А еще был Макс толст, бородат, нечесан и невероятно прожорлив, вечно чем-то хрустел — то печеньем, то сухариками. И поглощал уйму кофе. А «бродягой» его звали свои по той простой причине, что он мог сутками напролет шляться в Интернете, где у него имелись и свои связи-контакты, и свои «сугубые» интересы.

Ровно через пятнадцать минут Макс выдал Филе справку на Кулина Л. М., заместителя министра энергетики. Не хило. А еще Танечка обмолвилась, что Томка в последний год прямо, что называется, на глазах превратилась в какую-то шалаву. Развязная, колючая, грубая. И тут виноват уже не переходный возраст, а нечто иное. Может, недостатки домашнего воспитания, вседозволенность. Или компания. Ну просто уличная девчонка! И ведь совсем взрослая, шестнадцать лет! А ведет себя — ну нет слов…

Филя еще, помнится, подумал, что этот вариант может оказаться не самым худшим — у них ведь что на уме, то и на языке. И опять же «уличная» — в представлении Татьяны Кирилловны — вовсе не означает на самом деле конец света. Надо же делать поправку и на менталитет классной руководительницы.

Он посмотрел на часы и подумал, что звонить девушке и приглашать ее на свидание еще рано. До начала занятий остаются считанные недели, «детишки» предпочитают «отрываться» в последний раз, чтобы потом спокойно рассесться за партами. Хотя какие парты? Кто сказал? Филя же сам видел, что за мебель завозили в эту гимназию.

Когда ночью сидели на кухне, он сказал Танечке, что, пока идет расследование, она должна молчать — для своей же пользы. И вообще, лучше, чтобы об их беседе никто не знал, пусть это будет тайной следствия. Поэтому все, что она говорит, немедленно умрет в нем, то есть абсолютно никаких ссылок. Он даже и диктофон свой, незаменимый в подобных ситуациях, с собой не взял, в машине оставил. Это чтоб она не волновалась и выказала максимум доверия. Наивная учительница конечно же оценила честный поступок сыщика Фили. Но она же, к сожалению, ничего особо ценного не открыла. А сплошные эмоции к делу не пришьешь. Значит, придется «колоть» шалаву Томку. Ее Филя почему-то выбрал первой и сразу из всех перечисленных Танечкой учеников. Почему? Может быть, по той причине, что та же Танечка сказала о некоей незримой стене, которая существует в классе между «банкирскими» — их, оказывается, и здесь так же зовут — и остальными, чьими бы детьми те ни являлись. Просто существуют как бы две группировки, не воюют, особо даже и не ссорятся, не противопоставляют себя, но и не дружат явно. И это обстоятельство очень точно выражается в том, что одна группа учеников отбыла куда-то на теплые моря, причем организованно, у них же и охрана своя, и врачи, а другая, куда входят остальные, проводит лето индивидуально. В зависимости от возможностей или желаний родителей. А бедных, между прочим, нет ни одного. Когда Танечка начала перечислять, чем занимаются папы ее учеников, Филя понял, почему она всерьез побаивается последних. Ведь «вякнут» родителям, и «училка» вылетит с таким треском, после которого ее примут разве что уборщицей районной поликлиники. И то если кто-то сердобольный за нее заступится.