Заложник

Марион взял пакет и нащупал на дне ботинки.

– Спасибо. Тут есть другой выход? Не хочется опять мимо репортеров проходить. Слишком много вопросов задают.

Санитар указал на вращающиеся двери в конце коридора:

– Через двери, потом налево. Выйдете через главный вход.

– Еще раз спасибо.

Марион обыскал вещи Смита. В пакете лежала одежда Уолтера, его бумажник и наручные часы. Дисков не было. Мистер Хауэлл будет сильно разочарован.

Марион взял пакет под мышку и пошел по коридору. Смита он нашел в самой последней палате. Раненая голова была забинтована, в носу – кислородная трубка. Две медсестры – одна рыжая, другая темноволосая – прикрепляли на тело Смита датчики.

Марион нашел тихий закуток в самом конце коридора, где у стены стояла каталка. Он положил пакет на каталку, достал шприц и флакон с наркотическим средством, лидокаином, и сунул все это в пакет.

Действуя руками внутри сумки, он снял защитный колпачок с иглы, проткнул ею пробку флакона и набрал в шприц лидокаина. Введенный даже здоровому человеку, лидокаин вызывает остановку сердца. Марион уложил шприц поверх одежды Смита и принялся ждать.

Через несколько минут сестры вышли из палаты Смита. Марион скользнул в дверь и подошел к кровати. Веки Смита дрогнули. Марион ударил его по щеке.

– Очнись!

Безрезультатно. Он ударил еще раз.

– Уолтер!

Глаза Смита с трудом приоткрылись.

– Диски все еще у тебя дома?

Смит что-то пробормотал. Марион не разобрал, что именно. Он схватил лицо Смита обеими руками и с силой потряс.

– Отвечай, Уолтер. Ты сказал кому-нибудь, кем работаешь?

Веки Смита снова дрогнули, потом глаза его потускнели и опять закрылись.

Марион понял, что может с уверенностью доложить: диски по-прежнему находятся в доме, а Смит после освобождения не мог ни с кем разговаривать. В Палм-Спрингс будут довольны. Они будут еще больше довольны, узнав, что Уолтер Смит умер. Марион открыл пакет и взялся за шприц.

– Что вы здесь делаете?

В дверях стояла рыжеволосая сестра. Она с подозрением посмотрела на Мариона и быстро подошла к кровати.

– Вам не полагается здесь находиться.

Марион улыбнулся, держа руки по-прежнему в пакете. Он приподнял одежду Смита, дав шприцу скатиться на самое дно.

– Я знаю. Я пришел за его вещами, но мне вдруг пришло в голову, что хорошо бы оставить ему что-нибудь из дома.

Марион вынул из пакета бумажник, а из бумажника – потрепанную фотографию Уолтера с женой и детьми.

– Можно это оставить? Пожалуйста. Уверен, это ему поможет.

В палату вошла темноволосая сестра и направилась к мониторам.

– Слушай, можно он оставит этот снимок? – спросила рыжая. – Это фото мистера Смита.

– Нет. Потеряется, кто-нибудь шум поднимет. Каждый раз одно и то же.

Марион положил фотографию в карман и улыбнулся рыжеволосой:

– Все равно спасибо.

Шагая по коридору к бюро пропусков, он услышал вой сирен. На улице перед входом женщина-полицейский разговаривала по рации. Сирены звучали все ближе. Женщина вдруг бросилась в больницу. Марион решительно направился к машине.

Подъехали два полицейских автомобиля. Марион набрал номер Глена Хауэлла.

Тэлли по рации связался с Метцгер и сообщил, что возникла угроза жизни Смита. У его палаты нужно выставить охрану.

На полной скорости, с включенными мигалками и сиреной, Тэлли мчал к больнице. Он понимал: люди Бенци узнают, что он делает, и это подвергнет еще большей опасности его семью, но не мог позволить вот так запросто прикончить Смита.

У больницы Тэлли выскочил из машины и подбежал к Йоргенсону и Кэмпбеллу:

– Давайте туда!

Тэлли внимательно рассматривал всех встречных, надеясь заметить загар, часы «ролекс» на запястье, одежду, похожую на одежду мужчин и женщины, которых он видел на стоянке у своего дома. Он подозревал всех.

Начальник службы безопасности больницы встретил их в бюро пропусков вместе с доктором Клаусом и доктором Риз. Тэлли сказал, что хочет поговорить с ними в более спокойном месте, и прошел через бюро пропусков в коридор. Ближе к концу коридора он увидел у двери палаты Ли Метцгер. Тэлли подошел к ней, попросив Риз и остальных подождать.

– Все нормально?

– Все хорошо. Что происходит?

– Сейчас вернусь, – пообещал он.

Он приказал Йоргенсону и Кэмпбеллу ждать у палаты вместе с Ли Метцгер, а потом объяснил врачам:

– Есть основания полагать, что существует опасность покушения на мистера Смита. Я выставлю пост у его палаты и полицейскую охрану у входа в больницу.

Вдруг Метцгер крикнула:

– Эй, он приходит в себя!

Клаус бросился в палату. Тэлли – за ним. Глаза Смита были открыты, но видел он еще не вполне четко. Смит что-то пробормотал, потом заговорил более разборчиво:

– Где я?

Клаус ответил:

– Я Клаус, врач больницы Каньон-Кантри. В ней вы и находитесь. Вы помните, как вас зовут?

– Смит. Уолтер Смит. Где мои дети?

– Они все еще в доме, – ответил Тэлли.

Смит перевел взгляд на Джеффа.

Тэлли задрал футболку, показывая Смиту жетон.

– Я Джефф Тэлли, начальник полиции Бристо. Насколько нам известно, ваши дети не пострадали. Мы пытаемся их освободить.

– Спасибо.

Голос Смита, и без того тихий, слабел. Он откинулся на подушку и закрыл глаза.

Клаусу не нравились показания мониторов.