Заложник

– Не может быть. Не может быть, – как заведенный, тихо повторял Кушаков, тупо уставившись в потолок.

– Это вы о чем? О частностях? Или обо всем сразу?

– Какая разница? – досадливо отмахнулся генерал. Он сидел без генеральского кителя, который висел по соседству на стуле, и всем своим видом напоминал отнюдь не генерала ФСБ, а провинциального дедушку, которого неожиданно лишили пенсии. На самом деле его конечно же потрясли слова Огнева о том, что среди гарантов меморандума, которых его боссы в Кремле и на Лубянке зачислили во врагов государства, оказался действующий Президент страны. Дойди эта информация до кураторов операции, это было бы расценено как стратегический прокол. Причем прокол не этого идиота Попова и не этого умника Мацкевича, а его персональный, генерала Кушакова, прокол. Так можно улететь из органов, что и персональную пенсию не оставят.

Было от чего взвыть.

– Товарищ генерал, – вывел его из состояния «грогги» майор Понсен. – Здесь на пленке записи еще по меньшей мере часа на два, а то и на три.

– С чего ты это решил, Виктор? – вместо генерала откликнулся Попов.

– Мы дослушали лишь ту часть встречи, которая закончилась перед ужином. А разъехались они на рассвете. Стало быть, на пленке как минимум час записи ужина и еще сколько-то часов продолжения дискуссии, о которой как раз Духон говорил Дедову.

Майор быстро и довольно точно пересказал подслушанный им разговор.

– Час от часу не легче, – вновь, как заклинание, пробормотал Кушаков.

– А ведь майор прав. На самом деле мы даже не услышали главного – что же решили подписанты? Это может оказаться даже серьезнее, чем услышанная информация. Давайте, майор, заводите следующий акт этой затянувшейся пьесы, – сострил Мацкевич. – Лично я уже готов ко всему.

Ужин прошел точно так, как рассказывал дворецкий, – вяло и без аппетита.

Запись проходила под аккомпанемент звона посуды и обрывков команд, которые дворецкий подавал прислуге. Поэтому Понсен, дабы экономить время людей, решительно «перегонял» запись. Наконец вообще все стихло, а затем голос, принадлежащий Огневу, произнес:

– Предлагаю конструктивно продолжить обмен мнениями, чтобы принять ясный план действий.

Услышав упоминание о плане действий, Кушаков невольно придвинулся на звук динамика.

– Подождите, так мы опять заболтаем проблему, – возразил Эленский. – Я тут по привычке накропал некоторые небесспорные предложения по теме. Их и предлагаю обсудить.

– Позвольте, почему ваши предложения? Мы тоже кое-что сформулировали. – Огнев вновь весь побагровел от неслыханной наглости опального олигарха.

– Отлично. – Эленский сбавил тон. – Я, кажется, ясно сказал, «небесспорные» предложения. Чего сразу лезть в бутылку? Обсудим и ваши.

Из динамика донеслось довольно шумное движение креслом или креслами. Так обычно бывает, когда кто-то из сидящих за столом людей резко вскакивает.

– Сначала, господа… – произнес взволнованный женский голос, он мог принадлежать только одному человеку – президентской дочери, – прошу обсудить или принять к сведению, как уж вам будет угодно, мои предложения.

Если бы невольные слушатели этого радиоспектакля могли хоть краешком глаза увидеть то, что происходило в доме Мартена, то непременно бы увидели, как взгляд Тани буквально пригвоздил к креслу Огнева, а затем и собственного супруга.

– Сейчас наступил такой момент, господа, когда ни тайн, ни недомолвок между нами быть не должно. А они есть! Я видела, как удивились многие гаранты меморандума, услышав о том, что Президент также поставил свою подпись под меморандумом.

– Еще бы не удивиться! – буркнул Бурнусов. – Если бы я знал…

– То-то и оно, – быстро отреагировала Таня. – Никакая подпись под меморандумом не должна была появиться под влиянием чьей-либо другой. Такова была задача. Но вы должны быть проинформированы, господа, о том, что Президент поставил свою подпись еще под одним текстом, написанным на оборотной стороне пяти экземпляров нашего с вами меморандума…

– Ничего не понял. Может ли кто-нибудь внятно объяснить, что она сказала? – дрожащим голосом признался Кушаков.

– Так вы же сидите, можно сказать, в первом ряду, Петр Семенович. Динамик прямо перед вами, – удивился Мацкевич.

– Я не сказал, что ничего не услышал. Я сказал, что ничего не понял.

– И я не понял, – поддержал генерала Попов, почему-то обращаясь тоже к Мацкевичу.

– Чего уж тут непонятного? Оказывается, имеется еще более секретный документ, подписанный Президентом. Только дальше я ничего не услышал. Вы же сами мешаете… – И обращаясь уже к Понсену, добавил: – Майор, сделай милость, перемотай назад свою машинку.

– …на оборотной стороне пяти экземпляров нашего с вами меморандума. – В кабинете генерала вновь одиноко прозвучал голос Татьяны Борисовны.

– А почему не на всех пятнадцати? – После обстоятельной паузы тишину разбудил голос, который слушатели идентифицировать не смогли.