Заложник

Светка появилась минут через пятнадцать с ворохом цветастых коробочек и фирменных сумочек.

– Я своим тоже кое-что приглядела. Они же сразу после Нового года прилетят. Вот удивятся, какая у них внимательная дочь. С тебя беру пример, подруга.

Подковырнуть подругу ей не удалось. Та, скорее машинально, чем внимательно, рассматривала подарки.

Габри, как теленок, смиренно ждал девушек дома, тупо уставившись в телевизор. Он даже не услышал, как открылась дверь, и лишь ощутил тонкий запах духов и почти сразу же вслед за ним – нежные объятия.

Светка скрылась на кухне и там словно умерла. Но в голове у Натальи уже никаких эмоций, напоминающих влюбленность, не было. Просто Гарби действительно был милейшим человеком. «Побольше бы таких ребят нам здесь», – думала она.

Они весело трепались, когда девушка вспомнила, что через час, ну максимум полтора ей надо уже появиться дома. Габриель вообще ничего не понимал.

Наташа взяла его руку в свою:

– Мы друзья, Габри. Ведь так? А если так, – она перешла на шепот, – я вызвала тебя для очень важного дела. Ты увезешь с собой очень важный документ…

Как могла, особо не задумываясь над политесом, Наташа пересказала содержимое меморандума и мотивации своих действий. Только после этого протянула юноше запечатанный конверт.

«Как в воду глядел, – слушая ее, думал Габри о своих предчувствиях. – Все-таки политика».

Он прекрасно понял, что к чему, и не мог внутренне не восхититься решительностью своей русской подруги, к тому же президентской дочери. Поэтому сразу же согласился ей помочь, тем самым разделить с ней груз возможных последствий.

– Обещаю тебе, что спрячу бумагу в твою банковскую ячейку, – как можно решительнее, чтобы казаться более убедительным, также шепотом сказал он. – И буду ждать твоих приказов.

Габри добросовестно заучил секретный код из четырех цифр, который ему сообщила Наташа.

– Синьор Сильвио знает, что ты улетел ко мне?

Хорошо, что они разговаривали в полутьме, а то от Наташи не ускользнула бы истина.

Но Габриель столь же решительно, как согласился помочь, соврал.

– И прочти мое письмо, которое там, в ячейке. Теперь можно, – добавила она. – Потом позвони мне по тому же телефону.

Габриель настолько разволновался происходящим, что ему, признаться, стало даже неинтересно читать упомянутое письмо, тем более что он с достаточной долей вероятности догадывался о его содержании. Что нового может написать влюбленная русская девушка, если она даже президентская дочь? Слова разве что у всех разные. Но столь ли важны тут слова?!

– Мне нужно убегать. – Наташа на какое-то мгновение присела. – Я выйду первой, а когда охрана увяжется за мной, ты тоже можешь выходить. Тебя не заметят.

Габриель обрадовался, потому что никак не мог сосредоточиться на привычных в таких ситуациях эмоциях и ощущениях.

– До встречи, – шепнула она в последний раз ему на ухо. И прикоснулась так легко, что он не понял – были это только слова или нежный поцелуй, во всяком случае, ему хотелось думать, что второе.

Затем он услышал, как Наташа о чем-то договаривалась со своей подругой. Потом хлопнула дверь.

Габриель тоже начал собираться.

Дверь неожиданно для него отворилась, и в ее проеме появилась Светка.

– А вы, голубки, вели себя здесь деликатно. Тихо. У меня так никогда не получается.

Она в доли секунды оказалась совсем близко, и Габриель ощутил ее теплые руки на своей груди. Руки умело побежали вдоль тела, и Светка совсем несдержанно застонала.

– У меня никогда не было итальянского мальчика, – выдавила она из себя последнюю членораздельную фразу.

…Утром, совершенно разбитый, Габриель заскочил на пару минут в отель, чтобы забрать свой саквояж. В машине его ждала Светка.

– Есть возможность хорошо подзаработать, – сообщила она без излишних предисловий. – У тебя имеется то, что продается. Причем задорого. Ты любишь доллары?

– Кто не любит доллары? – философски заметил Габри. – Кто и что хочет у меня купить?

– Ту бумагу, которую тебе передала Наташа и которую ты должен где-то спрятать.

Светка как можно теснее прижалась к итальянскому юноше. Но тот решительно отодвинулся, как будто у них позади и не было безумной ночи.

– Что ты себе позволяешь, подружка? – Габриель открыто рассмеялся ей в лицо. – Да, не секрет, что мы, итальянцы, любим деньги. Мы и женщин любим. Даже очень. Но честь ни на то, ни на другое не меняем. Это неприлично. А теперь давай выкатывайся из машины. А то я раньше тебя все расскажу Наташе.

После такого неожиданного поворота событий Габриель отправился не в аэропорт, где его уже ждал самолет, а в посольство, на всякий случай, чтобы заручиться гарантией собственной безопасности. Трудно судить, какие чувства овладели бы молодым человеком, если б он узнал, какова сумма сделки. Но он так этого и не спросил. Ведь слово, данное президентской дочери, было дороже всех денег. А те, кто готов был у него за любые деньги выкупить «товар», не знали, что на Запад уже переправлен по меньшей мере один экземпляр меморандума.