Заложник

– Я уже решил, – улыбнулся Мартен. – Кстати, мне сообщают, что все уже собрались. Вернемся в зал, господа. Там нас ждет скромный ужин и, как я понимаю, серьезный разговор.

Перед тем как занять места за треугольным обеденным столом, хозяин дома еще раз представил гостей друг другу. Впрочем, для русских загадкой оставалась лишь одна персона – посланец месье Паскуа. Когда дошла очередь для него, а это был сухощавый мужчина лет шестидесяти пяти весьма благородной наружности, он заговорил на русском языке:

– Пьер Тьерри, по образованию дипломат, в молодости полковник французского Иностранного легиона, четверть века возглавлял восточноевропейскую службу политической разведки практически при всех президентах – предшественниках господина Ширака. Сейчас не у дел, но и не в отставке, – заключил он. – Здесь, господа, с вами, исключительно как частное лицо.

– Но очень влиятельное лицо, – со значением поднял вверх палец хозяин шато, которому Табачников перевел с русского слова разведчика.

– За ужином я покажу вам премьеру моей новой режиссерской работы, так называемые бои без правил между русскими камчатскими крабами и французскими бретонскими лангустинами. Победителем станут те твари, которых не останется за нашим столом.

На черном, тикового дерева столе ничего не было, кроме бокалов, всевозможных соусниц и индивидуальных неглубоких кастрюлек наподобие тех, что ставят под фондю.

– Чудак-человек. – Лев наклонился к уху Духона: – У нас, на Арбате, уже давно висят перетяжки, в которых рестораны приглашают гостей на эти самые «бои без правил». Кто у кого спёр идею?! Непонятно.

– Помолчи, пусть это будет его идея. Хороший мужик.

Когда все заняли свои места, появились три официанта. Один разлил по бокалам шампанское, двое других стали обносить присутствующих большими блюдами – одним с крабами, другим – с лангустинами.

– Итог сражения подведем позже, – сказал Мартен. Все дружно засмеялись и принялись за еду.

К счастью, и крабы, и лангустины оказались правильно надрезанными. И достать из-под панцирей бело-розовое мясо не составляло никакого труда. Все последовали примеру хозяина, который, придерживая лангуста за хвостик, сначала опустил его в кипящее масло, а затем в один из соусов. И лишь затем сделал глоток шампанского.

– Не знаю, кто победит в этой схватке, месье Мартен, но вы уже победили, – заметил Духон, не отрываясь от еды. – Очень интересная и, главное, вкусная режиссура.

Табачников добросовестно перевел, и все вновь дружно закивали в знак солидарности.

Примерно через час-полтора хозяин и гости встали из-за стола и переместились в сигарную комнату.

– Предлагаю перейти к делу, – сказал Мартен. – В общих чертах я подготовлен, но если вы рассматриваете меня не только в качестве арендодателя сего помещения, но и члена команды, которая будет в дальнейшем отстаивать принципы, сформулированные в вашем документе, то я хотел бы кое-что уточнить.

Он обращался персонально к Александру:

– Готов ответить на все вопросы. Если смогу.

– Их немного. Например, каким вам видится финал всей этой истории?

– Я могу ответить сейчас только за себя. – Олигарх-пенсионер счел нужным сделать эту ремарку. – Но после встречи российских гарантов меморандума, полагаю, ответ будет консолидированным. Сейчас могу сказать лишь одно, как бы это высокопарно ни звучало: чтобы в России президентские выборы проходили в рамках действующей Конституции.

– Извините, стало быть, если Президентом через три года изберут, например, нынешнего вашего министра обороны, который возьмет курс на свертывание демократии в России, вы это проглотите?

Вопрос прозвучал на русском, поэтому Александр повернулся к скрытому в полумраке комнаты месье Тьерри.

«Не видя глаз собеседников, ориентируясь только на интонации и суть сказанного, поддерживать разговор трудно, – в эту минуту подумал Багрянский. – Видимо, заданы такие правила?!»

Но Духон как ни в чем не бывало продолжал:

– Если общество не найдет себе иных лидеров, то будет иметь, кого заслуживает. Хотя это ужасно, – не сдержался он.

– Значит, вы не призываете к открытому противостоянию, как бы ни была горька оборотная сторона этой демократии? – теперь уточнил Мартен.

– Господа, я, пожалуй, лучше вас понимаю наших русских гостей, по крайней мере одного из них точно, – вступил в разговор Клод Даву. – У них нет никакой жажды реванша, тем более неконституционными методами. Это данность, и прошу ее принять.

– Отлично, – констатировал режиссер. – Теперь у нас нет сомнений.

– Кстати, я не исключаю, что у некоторых будущих гостей вашего дома такие настроения присутствуют. Чтобы у вас не было сомнений. Но большинству они претят. – Духон решил не кривить душой.

– Высоко ценим вашу прямоту, – искренне поблагодарил Даву.

В этот момент в сигарную комнату вошел один из слуг и, наклонившись к уху хозяина дома, что-то прошептал.

– Вуаля! – воскликнул режиссер. – Кухня сообщила, что в поединке крабов с лангустинами победила дружба. Уничтожено семь камчатских крабов и девятнадцать бретонских лангустин. Что по живому весу примерно одинаково.