Заложник

— Как там дела? С самолетом, я имею в виду, — начала она без лишних предисловий.

Почему она его об этом спрашивает? Разве они только что не сидели вместе на совещании в Розенбаде? Что может он сообщить ей нового?

— Меня вызывают в СЭПО, — ответил Алекс. — Пока ничего не прояснилось. А у тебя что?

— Через десять минут встреча с министром. Больше я ничего не знаю, — сказала она.

Алекс предпочел бы, чтобы Фредрика работала не в министерстве, а с ним. Сейчас он, как никогда, нуждался в ее поддержке.

— Может, созвонимся позже, когда оба будем знать больше? — предложил он.

— Договорились, — согласилась Фредрика.

Он уже собирался положить трубку, когда понял: она хочет добавить что-то еще. Он почувствовал это по тому, как она дышала в трубку.

— У меня есть к тебе разговор, — почти шепотом продолжила Фредрика. — Только это между нами.

— Конечно.

Алекс принял это условие не колеблясь и даже с радостью.

— Речь пойдет о Захарии Келифи, человеке, который упоминается в послании террористов.

— И что с ним?

Он почувствовал, как Фредрика мучится, подбирая слова.

— Не знаю, Алекс, но мне не по душе вся эта история. В нашем учреждении его делом занимаюсь я… И у меня очень недобрые предчувствия.

— Не будь такой мнительной.

— Понимаю, но в данном случае я не могу логически обосновать то, что хотела бы высказать. Мне знакома позиция СЭПО по этому вопросу, и до недавнего времени я считала ее вполне оправданной, но теперь все слишком усложнилось. Быть может, мы совершили ошибку.

Алекс представил себе ее задумчивые, испуганно округлившиеся глаза.

— Подожди, — успокоил он Фредрику. — Здесь ничего пока не ясно.

— Конечно. Но ведь уже сейчас никто ни в чем не сомневается. Мои коллеги верят: СЭПО знает, что делает, и не пойдет на радикальные меры без крайней необходимости.

— А ты не доверяешь СЭПО?

— Разумеется, доверяю. Я просто хочу сказать, что после случившегося я потеряла уверенность в правильности их решения.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что нельзя исключать ошибки в деле Захарии Келифи, — помедлив, ответила Фредрика. — Вполне возможно, теракт устроил некто, кто знает о невиновности Келифи и стремится таким образом восстановить справедливость.

— Подставив под угрозу жизни четырехсот человек?

— Да. — Она снова замолчала. — Отчаяние толкает людей и не на такое.

Фредрика пожалела об этом звонке, лишь только положила трубку. «Теперь Алекс решит, что я сошла с ума и симпатизирую террористам», — подумала она. В то же время Фредрика понимала, что не смогла бы работать дальше, не поделившись с Алексом своими сомнениями. Она чувствовала: в деле Захарии что-то не так.

Останься Фредрика Бергман в полиции, она знала бы, что ей сейчас делать. Она наплевала бы на осеннюю слякоть и стала бы разыскивать людей из окружения Захарии. Попыталась бы угадать их настроение и понять, как они относятся к предъявленному ему обвинению. Но Фредрика больше не имела никакого отношения к полиции. Сейчас она работала за письменным столом в Министерстве юстиции.

— Ты такая везучая! — восхищался на днях один из ее друзей. — Министерство юстиции! Только представить себе, сколько человек мечтает о такой должности.

«Чему же здесь завидовать? — недоумевала про себя Фредрика. — Я только и делаю, что перекладываю бумажки с места на место. Кому может помочь такая работа? Никому, включая Захарию Келифи».

Вот уже двадцатый, наверное, раз за утро Фредрика достала папку с бумагами этого алжирского иммигранта. Она внимательно изучала документы СЭПО. Итак, его телефонный номер всплывал в расследовании террористического акта еще в 2009 году. Потом Захария фигурировал во французской операции. Наконец, последнее дело, по которому ему было предъявлено обвинение. Келифи передал террористам пакет с ингредиентами смеси для взрывного устройства. Кроме того, как утверждает СЭПО, один из осужденных, Эллис, указал на него как на сообщника.

Фредрика задумалась. Скоро начнется совещание в Министерстве юстиции. Есть ли у нее конкретные возражения против решения СЭПО? Конечно нет.

Не повторять же то, о чем она говорила с Алексом. У нее недобрые предчувствия, но вряд ли этот аргумент покажется убедительным министру юстиции. А вот доказательств того, что Захария Келифи представляет собой угрозу безопасности страны, набралось предостаточно. Если бы дело касалось любого другого преступления, кроме терроризма, Фредрика не сомневалась бы в решении СЭПО. Чего же она хотела? Поднять вопрос о нарушении прав личности в ситуации террористической угрозы в принципе? Если так, то время для такой дискуссии было выбрано самое неподходящее.

Алекс прав, в их работе нельзя руководствоваться минутным настроением. Кто она такая, чтобы ставить под сомнение процедурную рутину, бывшую в ходу уже не одно десятилетие? Если решение принято в соответствии с законом, нет никаких оснований сомневаться в его справедливости.