Заложник должен молчать

«Наверное, сейчас…» – ухнуло куда-то в глубину бездны сердце. Странно, но ему захотелось увидеть лица своих палачей. Он поднял голову и увидел совсем не то, что ожидал. Он понял, что все собравшиеся смотрят вовсе не на него, и невольно устремил свой взгляд в ту сторону – к собравшимся в круг бандитам два боевика тащили еще одного пленника. То, что это именно пленник, Егор определил сразу. Да и как не догадаться, если двое с автоматами нет-нет да пинали ведомого ими человека ногами. Похоже, у мужчины не было сил к сопротивлению, и лишь гордо поднятая голова свидетельствовала, что он еще далеко не сдался. Егор смотрел прямо в лицо своему собрату по несчастью. Их глаза встретились, но тут же разошлись в разные стороны. Что с того, что их судьбы пересеклись, подобно этим взглядам? Что с того?

«Значит, нас расстреляют вместе. Убьют!» Егор почувствовал, как в его животе все сжалось, свернулось в маленький, твердый, как камень, и такой же тяжелый комок льда. Но чеченца не подвели к Красильникову и не привязали к стоявшему рядом дереву. Нет, его поставили у стены все той же старой, полуразвалившейся кошары, прямо напротив Егора, почти глаза в глаза. После чего Заурбек Умаров громко и нудно сообщил столпившимся вокруг моджахедам о злодеяниях этого «сына свиньи, продавшегося грязным русским собакам». Говорил он на русском языке, словно специально (а, собственно, так оно и было) для видевшего все происходящее Красильникова.

В чем заключалась вина этого приговариваемого к смерти чеченца, Егор так и не понял, во всяком случае, никаких реальных грехов за ним, похоже, не числилось. Разве что тот пару раз ненароком обронил нечто ругательное по поводу «воинов ислама». Но, видимо, и этого было вполне достаточно для казни. Заурбек закончил говорить и горделивым взором обвел собравшихся, выбирая из толпы самого достойного.

– Рустам, – подозвал он к себе стоявшего в толпе мальчика, – хочешь прикончить еще одного неверного?

Мальчишка заулыбался и кивнул. Стоявшие кругом боевики захохотали, предвкушая забаву.

– Держи!

Заурбек вытащил из кобуры и протянул мальчику пистолет «АПС». И по тому, как уверенно мальчишка взял тяжелое оружие, как, сняв с предохранителя, степенно поднял его на уровень глаз, Егор понял, что этот Рустам держит оружие не в первый раз. Тем удивительнее было, что пуля, полетев мимо, ударила стоявшему у стены чеченцу под ноги. Тот вздрогнул, и без того бледное его лицо стало еще бледнее. На самом деле ему до животного ужаса не хотелось умирать. Может быть, он даже бросился бы в ноги своим палачам с мольбой, если бы в его душе теплилась хоть капля надежды на милосердие, но ее не было. Приговоренный слишком хорошо знал этих чудовищ в человеческом обличье. И, обмирая от страха, он крепко сжимал зубы, лишь бы ни словом, ни даже едва уловимым стоном не выдать своего ужаса. Несмотря на бледность, лицо его было гордо поднято к солнцу.

Прогремел новый выстрел, и на этот раз свинец ударил несчастного в правую коленную чашечку. Тот застонал и рухнул на землю. Вынужденно наблюдавший за этим Егор подумал было, что мальчишка снова промахнулся, но вдруг понял, что этот подросток – в сущности, еще ребенок – стрелял в колено пленника специально. Как порой слабые духом мучают несчастную кошку, так этот мальчик мучил, издевался над живым человеком. Новый выстрел раздробил приговоренному кисть правой руки. Раненый, не сдержавшись, вскрикнул. В толпе наблюдавших послышались смешки. В душе Красильникова вскипела злоба, он рванулся вперед, но стягивающие его веревки, будто сильные руки, обхватили худые плечи и вернули на прежнее место. Новый выстрел – и уже левая нога пленника оказалась раздроблена, но только в щиколотке. Больше истязаемый оказался не в силах сдерживать боль, и из его горла вырвался звериный крик. Егор закрыл глаза, поэтому не видел, как мальчишка прострелил лежавшему на земле, стонущему человеку пах. Его скорчило от боли, а мальчишка все не унимался – новый выстрел, на этот раз в живот, еще один, еще… Человек трясся, но его раны по-прежнему оставались не смертельными. По щекам чеченца лились слезы. Громко застонав, он что-то выкрикнул – смех среди собравшихся усилился. Пришедшие полюбоваться на казнь и теперь наблюдавшие за агонией веселились вовсю. Наверное, это могло бы продолжаться бесконечно, но Заурбек Умаров явно куда-то торопился. Он взглянул на часы, после чего повернулся к развлекающемуся мальчонке:

– Кончай его! – И рука главаря резким движением рассекла воздух.