Заложник. История менеджера ЮКОСа

Я нахожусь в третьем отряде уже больше года. Забыт карантин, хотя ежедневно я вижу марширующих зэков. Пообщавшись с осужденными, проживающими в других отрядах, я прихожу к выводу, что хуже третьего отряда — только карантин и СУС (строгие условия содержания). Бронированный, как называют осужденные начальника отряда майора Кузьмичева, изрядно омрачает и без того безрадостную картину жизни отряда. Месяц, когда он уходит в отпуск, осужденные проводят в радости и согласии. Нет, режим не меняется. В барак так же без конца заходят контролеры, нельзя лежать и тем более спать на кроватях. Но атмосфера заметно улучшается, и дышать становится легче. Нет человека в офицерских погонах, который ходит, высматривает, выискивает, к чему бы придраться. Некоторые зэки по-своему шутили над майором, специально оставляя под матрасом грязные изношенные носки. «Зачем я буду их сам выбрасывать? — бахвалились они. — Кузьмичев придет и утащит». Он действительно приходил с мешком и складывал туда вещи, неосторожно оставленные заключенными на спальных местах. Часть похищенных вещей можно было получить обратно у него в кабинете, написав объяснительную и прослушав лекцию.

Я не понимал, для чего он вообще нужен. Какие функции и задачи он выполнял? От него, на мой взгляд, исходил только безмерный вред. Ну убери ты таких горе-сотрудников, которых здесь большинство, повысь зарплату другим, более-менее нормальным. А таких, как наш отрядник, самих лечить надо, а не то что направлять других перевоспитывать… Меня всегда интересовал вопрос: а какие они там, по ту сторону колючей проволоки, во внерабочее время? Как они ведут себя на свободе, с обычными людьми? Наш экземпляр был не женат и проживал с мамой в городе Коврове.

Сейчас, когда я пишу эти строки, я испытываю жалость к этому несчастному. Но когда он оформлял злосчастное взыскание, лишая меня шансов на УДО, я испытывал к нему чувство лютой ненависти и презрения. Факт, что от этого человека зависело мое освобождение, меня возмущал и коробил.

Я давно поставил себе цель — перевестись из третьего отряда. Находясь в профилактории, я успел обрасти нужными связями и познакомиться с местной «знатью» — завхозами нескольких отрядов. Артур К., завхоз первого отряда, осужденный за убийство, предложил мне перевестись в его отряд. Зуева туда не брали как склонного к побегу. Мне не хотелось расставаться с Андреем, но, понимая, что в третьем отряде у меня жизни не будет, я дал согласие и написал заявление.

В первом отряде проживает бригада по производству тротуарной плитки и шлакоблоков. Там освобождается одно место. Я успешно прохожу собеседование с бригадиром, молодым розовощеким парнем с заплетающимся языком. Вася меня сразу предупреждает, что все мужики у него в бригаде работают одинаково и никто не имеет никаких поблажек. Я согласен на все, лишь бы уйти из третьего отряда. Одна радость — работа сезонная. Зимой наша продукция никому не нужна, и поэтому декабрь, январь и февраль работяги сидят в отряде и занимаются своими делами. Мне всегда есть чем заняться, и я радуюсь таким перспективам.

Артур устраивает все лучшим образом. Он дружен с оперативником — майором Власовым, которого навещает каждый день. Майор, поинтересовавшись у Артура «А что, Переверзин правда собирается там работать?» и получив утвердительный ответ, визирует мое заявление. Он знает, что я буду в надежных руках, под надзором его агента, и каждое сказанное мною слово будет известно в штабе. Мое заявление ложится на стол начальнику колонии, который, не глядя, ставит свою подпись на визу оперативника.

В один из дней на проверке я не слышу своей фамилии. К моей великой радости, моя учетная карточка перекладывается в другой отряд. Майор Кузьмичев нервничает и рвет в штаб. Ему почему-то не очень хочется со мной расставаться. Но уже поздно. Приказ о моем переводе в другой отряд подписан, изменить ничего нельзя. Операция по моему переводу была проведена в обстановке строжайшей секретности. Если бы об этом заранее стало известно нашему начальнику отряда и его подручным из числа осужденных, то не избежать бы мне серьезных пакостей, и остался бы я навечно в третьем отряде как склонный к побегу…

Я опять временно счастлив. Мне грустно расставаться с Зуевым, но ничего не поделаешь. Мы будем иногда видеться и общаться. Сейчас мы пьем чай и собираем мои вещи. Прощаемся. Внизу у локального сектора меня ждет дневальный первого отряда, который помогает донести до барака сумки с вещами.

Глава 38

Приличные люди из первого отряда