Заложник любви

Никогда раньше Конни не чувствовала себя такой слабой и ранимой, и никогда раньше ей так не хотелось полностью отдаться своим чувствам. И это оказывалось на удивление легко. Не надо лишних слов, не надо намеков и двусмысленностей. Все было просто и ясно. Всю жизнь Конни просила то, что ей было необходимо, и если ей не удавалось сразу заполучить это, она никогда не оставляла попыток добиться своего.

— Как ты себя чувствуешь, Ник? Тебе, наверное, все кажется очень странным?

— Чепуха, я соблазняю пребывающих в состоянии нервного шока женщин все восемь дней в неделю.

Она засмеялась и вмиг успокоилась и дотронулась до его груди, ощутив, как неистово бьется под рубашкой его готовое выскочить сердце. Когда она поцеловала его в шею, это сердцебиение могли уже услышать на Цейлоне. Он остановил ее ласки своим поцелуем, что стало для него адской мукой.

— Я не хочу воспользоваться твоей слабостью и беззащитностью. Я хочу, чтобы ты всегда верила мне.

— Я буду верить тебе до конца света.

— Как раз он-то и наступил. Ты просто не заметила.

— Я знаю, ты шутишь. Но я верю тебе, Ник, несмотря на все плохое, что на тебя наговаривают.

— На твоем месте я бы этого не делал.

Трезвость и рассудительность его слов озадачили Конни. Она села, подложив подушку себе за спину, чтобы лучше видеть его. Ее пальцы сплелись с его пальцами, лежавшими на ее прикрытом простыней бедре.

— Ты так ловко вызволил меня оттуда!

— Импровизация и чуточку везения, хотя ты оказалась в довольно-таки опасной ситуации.

Самое время отчитать ее за глупость, чуть не стоившую ей свободы. Раньше он не осмеливался сделать это.

— Ты поступила, как та овца, что по неразумению и добровольно решила нанести визит в волчью стаю. Никогда больше не делай этого. Ты поняла?

Ее ресницы коснулись щек, когда она с видом кающейся Магдалины опустила глаза долу.

— Я обещаю.

— Вот так-то лучше. Я слышал, ты взяла напрокат джип?

— От тебя ничего не скроешь.

— Я бы не хотел, чтобы ты сунулась на нем на территории, контролируемые мятежниками.

— Откуда я могу знать, где начинаются и где кончаются эти территории?

— Вот именно, откуда?

— Я не могу торчать без дела здесь в ожидании твоих крупиц сведений, — свободной рукой она обвела номер, на обоях которого послеполуденное солнце особенно ясно высвечивало въевшуюся в них грязь. — Я прибыла сюда с определенной целью, Ник, и никто и ничто не остановит меня, пока я не исчерпаю все возможности вызволить отца.

Ник вздохнул. Опять она туда же! Сила и решимость, которые она выставляла напоказ, ее честность и прямота могли ей только навредить. Она не была снайпером, хладнокровно берущим кого-нибудь на мушку, или шпионом, предающим слабых и доверчивых, или угонщиком, прикрывающимся заложниками. Со всем этим ему уже приходилось сталкиваться, и он знал, или думал, что знает, как защитить ее от жестокостей этого мира.

— Тебе придется довериться мне и действовать только по моим указаниям. С этого момента мы заодно.

— Да?

— Я знаю несколько деревень, где мы сможем кое-что выяснить. Мы, Конни. Я и ты. И никаких безрассудств, никакой самодеятельности.

— Обещаю повиноваться тебе во всем!

Она начертила кончиком пальца крестик на своей левой груди. А Ник недоумевал, в какую еще петлю он добровольно сунет свою дурную голову. Сегодня ему не удалось устоять и не распустить руки. А что может произойти в джипе в покрытых джунглями горах Лампуры? Как он сможет удержаться от соблазна с такой прекрасной женщиной под боком?

— Ну, я пошел.

Она подняла от бедра их сплетенные руки и раздвинула пальцы, дав ему высвободить свои.

— Иди, — сказала она, — но ответь мне на один вопрос.

Ник намеревался тут же уйти, но вдруг к своему смущению осознал, что не может сделать этого, не скрыв от Конни свою эрекцию.

Он схватил с пола ее юбку и, воспользовавшись ею, встал, держа ее перед собой, затем наклонился и поднял блузку и чулки, которые она в беспорядке разбросала по полу, когда раздевалась.

— Что за вопрос?

— Ты помогаешь мне, чтобы соблазнить меня?

Повернувшись к ней спиной, он аккуратно сложил каждую вещь и водрузил стопку на сиденье старого стула.

— Оставайся здесь весь день. Постарайся поспать и не вздумай никуда выходить.

— Слушаюсь, сэр.

Он не обернулся, чтобы не видеть лукавой усмешки, которая, как ему казалось, играла на ее губах.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Завтра. А теперь мне необходимо кое-кому позвонить.

Он сам почувствовал, что это его заявление прозвучало до смешного неубедительно и не смогло ее обмануть.

— А я приму душ, — она резво выпрыгнула из постели и протанцевала в ванную комнату.

Ник не был готов еще и к такому испытанию. Старую покосившуюся дверь Конни оставила издевательски полуоткрытой. По рассеянности или намеренно? Легким движением она стянула с себя комбинацию и включила душ. Прикрывшись полотенцем, она вышла и прислонилась к дверному стояку.

— Прости меня, Ник.

— За что? — к его стыду голос у него сломался, как у прыщавого подростка, и ему пришлось сделать усилие, чтобы вернуть ему утраченный мужской регистр. — За что?

— За то, что я заставила тебя помучиться. Я все понимаю.